Бладхаунд. Играя на инстинктах

Фролов Алексей

Выходя из Клуба, охотник не обернулся, хотя знал, что в тусклом свете залитых кровью люминотонов творится истинное волшебство. Там благодаря принесенной жертве ткань между мирами истончилась настолько, что его темные повелители смогли проскользнуть сквозь эту мембрану, некогда сотворенную для защиты одного мира от другого. Забавно, но тот, кто сделал это, думал, что в защите нуждаются тенебрисы.

Охотник втянул холодный воздух, запрокинул голову и обмяк. Тут же контроль над телом вернулся к Марку. Парень потер шею, ощущая, как за ним через приоткрытую дверь тянутся щупальца

безумия, у которого нет имени. Щупальца ласкали его ноги и спину, поднимались по спине к затылку, а наворачивающийся рассвет нес им страдания – они теряли целые лоскуты, отслаивающиеся от иллюзорных тел и неумолимо распадающиеся под волнами солнечного ветра. Но щупальца не отдергивались, не отступали, потому что обязаны были передать охотнику свою силу. Ведь он освободил для Храма Тайн еще одну душу, а любой дар требует соразмерной награды. Таков закон.

В этот раз Марк не ощутил боли, зато тяжелая древняя мощь, запретная сила, о которой в этом мире знают лишь единицы, пробежала по его венам раскаленным огнем, опьяняя и в миг перекраивая восприятие. Он сорвался с места и метнулся к парапету у обрыва, с которого когда-то – в прошлой жизни –любил смотреть на этот ненавистный до колик и всем сердцем любимый город.

Парень перемахнул через парапет, пролетел почти двадцать метров и мягко приземлился на тротуар. Тут же бросился в безымянный проулок и выскочил на проспект Хеджиса. Размытым пятном мелькнул перед капотами нескольких автомобилей и юркнул в сток. Выскочившие из машин водители терли глаза и разводили руками, думая, что им привиделось.

– Почему ты сам передал мне контроль? – спросил Марк. Наверху наконец завыли сирены, приглушенные до едва различимого писка каменными сводами канализации.

«А почему ты сам поступил так же?» – резонно поинтересовался Бладхаунд вместо ответа. Насытившись жестокими убийствами и вдохновившись достойной жертвой для своего повелителя, он блаженно распластался в сознании Марка.

– Я… – парень сбился с шага, пытаясь понять, что двигало им в тот момент. Ведь то, что сотворил охотник, что Марк позволил ему сотворить, это… Это ужасно! Парень знал, что сам виноват в произошедшем и никогда себя за это не простит. Но почему-то он не ощущал вины. Будто Порча, оплетя его душу, вытравила из нее почти всю человечность.

«Он заслужил, – напомнил охотник. – Он предал тебя».

– Он сделал это ради своей семьи, – Марк покачал головой, а потом резко обернулся, ощутив за спиной чье-то неуловимое присутствие. Хм, похоже, воображение шалит.

«А что насчет твоей семьи? – продолжал напирать Бладхаунд. – Ты ведь тоже все делаешь ради нее».

– Но не ради мести! – вспылил парень. – Да и остальные! Ты… я… мы вырезали всех посетителей Клуба! В чем они то виноваты?

«Невиновных нет, – мыслеобраз охотника в кои-то веки не подразумевал экивоков. – Есть лишь разные степени вины».

На этом они закончили ментальный разговор, но Свартальв уже понял, почему Бладхаунд так поступил. Почему, насытив свои аппетиты, монстр добровольно вернул ему тело. Так охотник хотел показать, что росток тьмы всегда жил в душе Марка и этому ростку лишь нужно было немного жертвенной

крови, чтобы проклюнуться и пустить корни. Парень и сам мог, был готов совершить настоящее зло. И то, что он позволил сотворить с Виктором и остальными, лишь подтверждает – они не зря в одном теле. И не зря у них общий путь.

Марк фыркнул в ответ на эти неоформившиеся мыслеобразы и подумал о том, что ему просто не могло повезти дважды – и со Степанычем, и с Виктором. Похоже, тенебрисы отнюдь не всесильны…

«Не смей подвергать сомнению власть темных лордов!» – возопил охотник, и парень удовлетворенно улыбнулся, ощутив волну обжигающего фанатичного гнева. Это подстегнуло его и он побежал быстрее, обгоняя влажные шлепки собственных шагов. Тьма расступалась перед ним, и ему больше не нужен был свет, чтобы видеть.

В какой-то момент парень подумал, что наверху, похоже, развели грандиозный шухер, но направить Стражей в канализацию никто до сих пор не догадался. И будто в ответ на его мысли впереди послышались голоса. Марк тут же определил, что до них больше ста метров и свернул в одно из боковых ответвлений. Вскоре он обнаружил, что в лабиринт под городом спустилось довольно много силовиков, но это не стало проблемой, ведь он видел их всех, а они… они были слепы, как и положено рожденным в проклятом мире.

«Биосканеры», – прошептал охотник в его сознании и Марк удивленно хмыкнул. Черт, а ведь сам он не подумал о том, что у Стражей могут быть такие приблуды!

– Осваиваешься, – парень скривился и шмыгнул в другой коридор, к перекрестку. Он приближался к Черметовскому мосту и так как уже видел карту этого района, ему не составило труда подобрать безопасный маршрут. От Стражей он теперь старался держаться как можно дальше, не зная точного расстояния, на которое под землей добивают биосканеры.

На ту сторону реки через коллекторы вели два прохода, но оба сходились к одному выходу, который перекрыли. Марку пришлось выбраться на поверхность, но сам мост тоже оказался перегорожен кордоном. Прячась в тени бетонной колонны в основании моста, парень прикинул, что, видимо, придется пробираться по Набережной Пирса…

Его мысли прервало ощущение перемен, пришедшее извне. Он почувствовал метаболический сдвиг, внутреннюю перестройку, а потом на мгновение тело скрутил спазм ослепительной боли. Когда парень распрямился и стер со лба холодный пот, и он и Бладхаунд уже знали, что произошло.

«Новый дар! – облизнулся охотник. Его мыслеобразы мерцали всеми оттеками тьмы, монстр пребывал в восторге. – Порча одарила нас!»

– Интересно, как это работает, – пробурчал Марк, выуживая из обновленного сознания строчки незнакомого заклятья. Получается, очередной «дар» появился именно в тот момент, когда ему нужна была помощь. Совпадение?

– Короста Порчи, – Марк медленно произнес название заклинания, будто пробуя его на вкус. Ощущая лишь темное торжество охотника, он пожал плечами и озвучил строки, почти не размыкая губ. И тогда по его телу под одеждой заструилось что-то холодное и влажное. Чувство было такое, будто стоишь под ледяным душем, только вода течет не сверху вниз, а наоборот.