Бладхаунд. Играя на инстинктах
Шрифт:
– А я ведь пришел к тебе, потому что больше никому здесь не доверяю, – Марк покачал головой, глядя на растерянного Виктора. Судя по округлившимся глазам и лихорадочно бегающему взгляду, мужчина не знал, что теперь делать. Видимо, инструкции Стражей закончились на активации тревожной кнопки. Ну разумеется, а как спастись от разъяренного маньяка, пока они едут сюда, бравые вояки забыли разъяснить, ага?
– Я не хотел ничего плохого, и не хочу, – Марк сделал шаг к Виктору и тот попятился. – Мне всего лишь нужна была твоя помощь, Сержант.
– Ну так… – Виктор сглотнул и откашлялся. Марк впервые видел его таким. Да что же ему Стражи сказали? А может, припугнули
– Я… я слушаю, Марк, – Сержант трясущейся рукой достал из кармана джинсов пачку сигарет и протянул ее парню. – Может, покурим?
Это стало последней каплей. Марк больше не хотел думать о том, почему Виктор предал его. Может, просто поверил законникам (хотя сколько было пьяных речей о произволе в Департамент). А может, ему и правда пригрозили, что если не сдаст Марка, то они его с семьей запихнут в Клинику, или в Парадиз. А в Парадизе его жене быстро подберут нового мужа. И ему самому нового мужа тоже подберут.
Короче, вариантов немало. Но ни один из них не отменяет предательства, хотя вполне может его оправдать. Только для Марка это не имело значения, потому что Виктор был сейчас ключевым звеном в цепи, которая вела к спасению Даши и Лары. А теперь эта цепь рассыпалась и звенья полетели на матово-серый пол, звонко клацая по полированному камню. Бум-бум-бум. Как ритм его сердца. Нет – ИХ сердца.
Он вздохнул и расслабился, отпуская ментальные вожжи и отдавая Бладхаунду полный контроль над телом. В следующую секунду охотник схватил Виктора за шею, со смачным шлепком ударил затылком о стену и перебросил через стойку. Прошла еще секунда и он уже возвышался над парнем, с которым разговаривал Виктор. Парень успел только моргнуть и выдавить тихое «мама», а потом его шейные позвонки хрустнули, голова сделала оборот на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси и безжизненный мешок мяса, костей и требухи повалился на пол.
Кто-то вскрикнул, а кто-то метнулся к выходу, но Бладхаунд, не успевая пересечь помещение, просто бросил в человека стулом, сломав ему обе ноги. Тот дико закричал и растянулся на полу. Бум-бум-бум. Спустя три удара сердца охотник уже стоял у выхода, держа за шиворот неистово вопящего паренька с глазными имплантами. Паренек перешел на визг, но звук прервался, когда Бладхаунд вбил ему нос в черепную коробку, а потом выгрыз половину шеи.
Отбросив булькающее и конвульсивно подергивающееся тело, из которого во все стороны хлестали упругие струи крови, охотник сделал шаг навстречу последнему из той троицы, что мирно беседовала на диване, намереваясь после обсуждения финального матча разойтись по домам.
– Не подходи, сука! – выкрикнул мужчина лет сорока. Он выбросил руку в сторону и в ней возникла телескопическая палка, на конце которой полыхнул синий огонек. Бладхаунд склонил голову на бок. «Гражданский шокер, – отстраненно пояснил ему Марк. – Лучше не попадайся». И охотник не попался. Он сделал рывок навстречу мужчине, намереваясь атаковать в лоб. Тот неловко взмахнул телескопичкой снизу вверх, но внезапно понял, что его противник находится уже совсем в другом месте.
Нанести второй удар мужчина не успел – Бладхаунд перехватил его руку на середине предплечья, нырнул под нее и выкрутил неудачливому бойцу плечо. Тот завопил. Тогда Бладхаунд еще раз крутнулся под его рукой. Раздался натужный хруст рвущейся синовиальной сумки и плечевых сухожилий. Мужчина, как и парень минутой раньше, сменил крик на откровенный визг, а Бладхаунд еще раз провернул свой финт, начисто отрывая человеку руку. И когда тот, отключившись, повалился на пол, охотник лишь презрительно
– Слабаки! – из его раззявленной пасти, полной черных заостренных зубов, донеслось утробное рычание. – Такие же ничтожные, как и в моем мире. И вы все поплатитесь за свою слабость!
К этому моменту пятеро игроков, которые находились в синхронизациях, уже повскакивали со своих ложементов. Видимо, кто-то из них закончил игру и растолкал других. Двое девчонок звонили по ленс-линкам, пялясь в голо-диски своих браслетов чумовыми глазами. А трое парней, похоже, планировали оказать сопротивление. Геймеры, че с них взять!
Первому, который бросился на Бладхаунда с ножом, охотник размозжил голову о ложемент. Второму, вооруженному стулом, сломал позвоночник и разорвал мальчишку на две части. Третий попытался проскользнуть мимо монстра к двери и охотник даже позволил ему почти добежать, не трогаясь с места целых три секунды. А когда в душе наивного дурачка уже готова была разгореться настоящая надежда, Бладхаунд настиг его и одним ударом раздробил сразу оба колена.
Девчонок он тоже убил быстро, но насладиться их страхом не забыл, когда доставал из первой внутренности на глазах у второй. Потом прошелся по залу, щекоча ноздри запахом свежей крови, а свою черную душу – рассеянными капельками эмонита, которые уже оседали на полу, стенах и потолке, словно роса на лепестках луговых цветов, готовых вот-вот распустить свои бутоны навстречу солнцу.
Он добил двух покалеченных мужчин, разорвав одному шею, а другому проломив грудину, и медленно пошел на Виктора, который уже очухался и хрипел, привалившись к барной стойке.
– Прошу, – слабо простонал он. – Марк, я не… – Виктор сплюнул кровью и поморщился от боли. – Я не хотел этого, но они сказали, что ты… Сжалься, у меня ведь семья!
– У него тоже семья! – зарычал Бладхаунд, рывком сблизившись с человеком. Охотник нагнулся к Сержанту и в упор уставился своими непроглядно-черными буркалами ему в глаза. Тот попытался отстраниться, но ледяная ладонь с удлинившимися и почерневшими ногтями сжала его подбородок, заставляя смотреть прямо перед собой.
– Но несмотря на твое предательство, он пожалел бы тебя, оставил бы в живых, – прошипел Бладхаунд, не скрывая своего отвращения к человеку. – Вот только его тут нет. Зато есть я.
– Так это правда, – выдохнул Виктор, бросив тщетные попытки вырваться. – Они сказали правду…
– Они солгали! – вновь зарычал охотник. Он схватил мужчину за ногу и бросил его на середину зала. Тот гулко ударился об пол и застонал. Бладхаунд удовлетворенно хрустнул шеей, отмечая, что сломал человеку плечевую и тазовую кость.
– Они всегда лгут, – он облизнулся и подошел к распростертому на полу, стонущему Сержанту. – Ибо таков твой род по сути своей.
Виктор что-то пытался говорить, но охотник уже не слушал.
– Он заслужил быть принесенным в жертву, – хрипло проговорил Бладхаунд себе под нос, явно наслаждаясь собственным голосом. – Ты не против?
Марк не ответил. Мыслями он сейчас находился там, где у него еще оставались верные друзья. Где у него была семья и по-настоящему светлое будущее.
Охотник воспринял его молчание как согласие и двумя молниеносными ударами разорвал Сержанту брюшину. Затем сноровисто вытащил из страшной раны кишки и распял Виктора на его собственных внутренностях, привязав их к декоративным стойкам освещения. Удивительно, как прочны некоторые части человеческих тел! И никаких тебе зачарованных цепей, кольев. Тем более, что природа сама постаралась нанести тайные знаки на окровавленную плоть…