Благая Весть Курта Хюбнера
Шрифт:
И слово "работает" является здесь ключевым. Она работает в работе технических устройств. И без техники - к которой относится и экспериментальное оборудование, - как чистое знание наука не существует.
Откуда ясно, что если критика чистого разума, предпринятая Им. Кантом, имеет смысл, то "критика научного разума", эпигонски затеянная Хюбнером по кантовской модели, смысла не имеет.
Заявляя себя критиком науки, Курт относится не к науке, а к схоластике. Потому его вопрос, обращенный будто бы к науке, звучит не в форме постановки опыта: "выдержит ли
Он пишет:
"Каким же количеством фактов типа F и G следует тогда довольствоваться, чтобы рассматривать данное общее положение как вполне эмпирически подтвержденное? Требуется ли их для этого чрезвычайно много, или лишь несколько, или при определенных обстоятельствах достаточно одного?".
В этом скептическом вопрошании Курт совершает подмену: вместо слова "статистически" он подставляет слово "эмпирически"; пользуясь тем, что это последнее не обязательно означает ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНО, но имеет размытый смысл любой познавательной практики.
Так что, на деле, его вопрос должен звучать...:
"... Каким же количеством фактов типа F и G следует тогда довольствоваться, чтобы рассматривать данное общее положение как вполне СТАТИСТИЧЕСКИ подтвержденное?".
Для ответа на подобные вопросы существует отдельная методологическая дисциплина "Статистика", работающая не с "достоверностями", а с методами подсчета рисков и вероятностей.
Что же касается веры или абсолютной истины, то они существуют в людях без всяких эмпирических доказательств. И напротив, никакое количество "фактов" не способно заставить имярека поверить в ваше предложение как в абсолютную истину по типу, "ЕСЛИ А, то ВСЕГДА В".
Хюбнер, однако, исходит здесь из противоположной ситуации: образованный имярек доверяет науке и считает её фундаментальные положения проверенными опытным путем. И когда случается событие G, не подтверждающее его веру в F, он не находит это событие достаточным основанием для отказа от своей веры.
И тогда спрашивается, как совместить научные опыты, лежащие в основании аксиомы F, с опытом события, не подтверждающего, что "если F, то всегда G"?
Рациональный выход из этой ситуации для просвещенного идиота Хюбнер находит в разделении слов "проверенный" и "подтвержденный".
Он пишет:
"... Если общее положение науки является проверенным, но не подтвержденным, то есть F соответствует фактам, а G - нет. Тогда можно было бы предположить, что тем самым общее положение опровергается раз и навсегда, ведь оно должно быть верным для всех возможных случаев. Но, как показывает история науки, к столь быстрому отрицанию люди часто не готовы. Так происходит потому, что G как раз не дано эмпирически однозначным и простым способом, но с ним связан ряд априорных и теоретических предпосылок, вопросы и сомнения по поводу которых никогда нельзя снять полностью. К тому же, как правило, доказательству подлежит не одно отдельное общее положение, а целые теории и комплексы теорий".
То
Второй рациональный выход - предположение о статистическом характере базисных положений. И Курт ниже указывает на этот выход:
"Если в случае общего положения в схеме объяснения речь идет о статистическом законе или о статистическом правиле, то проблема проверки приобретает весьма серьезное значение. В подобном случае применяемые базисные предложения выражают статистическое распределение предикатов в данной совокупности. Общее положение указывает на то, с какой вероятностью от этого распределения можно делать вывод по поводу другого, например, будущего распределения данной совокупности".
В конечном итоге Курт признает, что в отрыве от производящей практики, доверие к основным положениям науки как к мировоззренческим установкам есть вопрос нравственный, или вопрос веры. Употребленное им в следующем пассаже слово "оценочный" однозначно отсылает нас к Этике.
Курт пишет в завершении данного раздела:
"Вообще я называю такие решения о принятии или опровержении научных общих положений и теорий, будь они статистическими или нет, оценочными постулатами".
И мы переходим к третьему разделу читаемой ныне главы.
3. Онтологические постулаты, необходимые для эмпирических научных положений.
Курт начинает этот раздел с очерчивания идентификационных границ науки в публичных коммуникациях.
Ясно, что не всякое знание научно, и не всё, что разумно, обязательно принадлежит науке. Кант, ведь, показал, что "чистый разум" не научен, поскольку не в состоянии образовать логически необходимое синтетическое суждение.
Следовательно, НЕОБХОДИМОСТЬ существенна для науки. Но, почему...?!
Да, просто потому что представление разума не содержащее в себе необходимой связи понятий не может служить моделью для создания МЕХАНИЗМА, - ибо последний строится на жестких каузальных связях.
Иными словами, НАУЧНЫ те представления разума, которые воплощаются в ТЕХНИКЕ.
Курт не говорит этого прямо, как делаем мы, но, фактически, говорит то же самое. Публичное требование к научной рациональности "быть технологичной", он выражает в неопределенной форме соответствия неким нормам.
И пишет:
"Предложение признается научным лишь тогда, когда оно выполняет определенные нормы".
Остается спросить, какие же это "нормы"? Должно ли научное предложение, например, не противоречить Конституции США?
Ниже Курт косвенно определяет названные "нормы" как именно технологические. Как то явствует из его описания:
"Физические предложения, в которых, например, речь идет о целях, исторические нормы, которые принимаются как божественное воздействие, базисные предложения, которыми физические предметы обозначаются как нечто идеальное или не включаются в пространственно-временной континуум, нельзя рассматривать как принадлежащие науке".