Благие знамения (Добрые предзнаменования)
Шрифт:
— Если тебя интересует мое мнение, — сказал Кроули, — он чертовски нормальный ребенок.
Азирафаэль положил в рот очередной кусочек яйца в соусе «Адское пламя» и запил его глотком кофе. Потом промокнул губы бумажной салфеткой.
— А все мое благотворное влияние, — сказал он, сияя. — Или, вернее сказать, моей маленькой команды. Что есть, того не отнять.
Кроули отрицательно мотнул головой.
— Это я учел. Послушай, в этом возрасте он уже должен пытаться менять мир вокруг по своему желанию и подобию, ну и все такое прочее. И не пытаться даже. Он должен делать это, сам того не осознавая. Ты что-то похожее замечал?
—
— Он уже должен стать средоточием чистой силы. И где она?
— Ну, пока я не замечал, однако…
— Он слишком нормален. — Кроули побарабанил пальцами по столу. — Не нравится мне это. Что-то не так, но я никак не возьму в толк, что именно.
Азирафаэль позаимствовал с тарелки Кроули кусочек торта «Пища богов».
— Что ж, он еще только растет. И небесное влияние, конечно, сказывается на его характере.
Кроули вздохнул.
— Надеюсь, он справится с цербером.
Азирафаэль приподнял одну бровь.
— С цербером?
— Подарочек к одиннадцатому дню рождения. Вчера вечером сообщили из Ада.
Сообщение пришлось прямо на середину «Чирс», [54] одного из любимых телесериалов Кроули. То, что можно было изложить за одну минуту, заняло целых десять, и когда инфернальная передача снова сменилась земной, Кроули уже потерял нить сюжета.
— Они посылают цербера, чтобы тот везде сопровождал и охранял мальчика. Самого здоровенного выбрали.
54
Американский комедийный сериал (1982–1993) ( Примечание редактора).
— Неужели никто не заметит, что откуда-то вдруг взялась здоровенная черная собака? Его родители, к примеру.
Кроули резко встал, отдавив ногу болгарскому атташе по культуре, который оживленно беседовал с хранителем антикварной коллекции ее величества.
— Никто ничего не заметит. Это же реальность, мой ангел. А юный Маг, догадывается он об этом или нет, может делать с ней все, что пожелает.
— И когда же появится эта собака? Как ее зовут?
— Я же сказал: в его одиннадцатый день рождения. В три часа пополудни. Она учует его присутствие и придет к нему. И он сам должен придумать ей кличку. Это очень важно. Имя определит ее сущность. Киллер, Террор, Кошмар — там увидим.
— Ты будешь при этом присутствовать? — небрежно спросил ангел.
— Во что бы то ни стало, — сказал Кроули. — Я все-таки надеюсь, что дела у парня обстоят не так уж плохо. Увидим, кстати, как он отреагирует на эту псину. Глядишь, кое-что и прояснится. Надеюсь, он отправит ее восвояси или хотя бы испугается. Если же он даст ей имя, мы проиграли. Он обретет все свои силы — и добро пожаловать, Армагеддон!
— Что ж… — откликнулся Азирафаэль, потягивая вино (которое только что перестало быть кисловатым «Божоле» и стало вполне приемлемым, но весьма удивленным «Шато Лафит» урожая 1875 года). — Полагаю, там мы и увидимся.
СРЕДА
В центре Лондона царила дымная августовская жара.
День рождения Мага стал настоящим событием.
В гости пришли двадцать мальчиков и семнадцать девочек. Среди детей сновали блондины с одинаковыми короткими стрижками, в стандартных темно-синих костюмах и с плечевыми кобурами.
«Удивительных Харви и Ванду» («Детские праздники — наша специальность!») неожиданно постигло желудочное расстройство, но, по счастливому и поистине удивительному стечению обстоятельств, им сразу же нашлась замена: на выручку охотно пришел некий фокусник.
У каждого есть маленькое хобби. Невзирая на решительные возражения Кроули, Азирафаэль твердо вознамерился приспособить к доброму делу свое.
Азирафаэль ужасно гордился своим мастерством фокусника. В 1870-х годах он брал уроки у самого Джона Маскелайна [55] — почти целый год практиковался в ловкости рук, пряча монеты в ладонях и извлекая кроликов из цилиндров. Как ему казалось, он вполне преуспел в этом искусстве. Вся беда в том, что, хотя способности Азирафаэля позволяли ему проделывать трюки, при виде которых самым знаменитым иллюзионистам осталось бы лишь сдать свои волшебные палочки в утиль, он никогда не применял то, что называл своими врожденными дарованиями.Это и было его слабым местом. Он даже потихоньку начинал жалеть, что забросил тренировки.
55
Джон Маскелайн(1839–1917) — английский иллюзионист и изобретатель ( Примечание редактора).
Однако, рассудил он, это ведь почти то же, что кататься на велосипеде. Раз научившись, никогда не разучишься. Его чародейский фрак успел слегка запылиться, но, облачившись в него, Азирафаэль почувствовал себя вполне уверенно. Ему даже начала вспоминаться привычная скороговорка фокусников.
Дети следили за ним с пренебрежительным недоумением. Кроули в белом фраке официанта поеживался от сочувственной неловкости за буфетной стойкой.
— Итак, юные господа и дамы, видите ли вы мой потрепанный старый цилиндр? Вы, молодежь, наверняка скажете: какая ужасная старая шляпа! И смотрите, она совершенно пуста! Но… вот так чудо! Что это за подозрительный субъект? О, да это же наш пушистый приятель, Братец Кролик!
— Он был у тебя в кармане, — заметил Маг. Остальные дети согласно закивали. Кем он их считает? Безмозглыми малышами?
Азирафаэль припомнил, что Маскелайн советовал делать, если публика настроена скептически: «Превратите все в шутку, вы, олухи царя небесного… Да, да, это я вам говорю, мистер Упалло. — Так тогда звали Азирафаэля. — Заставьте их смеяться, и вам все простят!»
— Ха-ха-ха, значит, я сел в шляпу, — с деланым смешком произнес он.
Дети безучастно таращились на него.
— Фигня какая-то, — констатировал Маг. — Лучше бы мы мультики посмотрели.
— Правильно! — закричала девочка с конским хвостом. — Полная фигня. Он еще и педик, наверное.
Азирафаэль в панике взглянул на Кроули. Ему уже было очевидно, что юный Маг порочен до глубины души и чем скорее появится Черный Пес, тем быстрее они смогут убраться из этого дома.
— А ну-ка, скажите, есть ли у кого-нибудь при себе, дети, трехпенсовая монета? У вас нет, юный джентльмен? Тогда что же это за вашим ухом?..