Благие знамения (Добрые предзнаменования)
Шрифт:
Их лица сияли от восторга. Теперь, став настоящими «Ангелами Ада», они ехали, храня молчание.
Вокруг них, понятное дело, неистовствовала гроза, ревели моторы, хлестал ветер с дождем. А в фарватере всадников все было совершенно тихо и безжизненно. Почти тихо, во всяком случае. И совершенно безжизненно.
Наконец, нарушив тишину, Свинопас крикнул Большому Теду.
— И кем же ты будешь теперь? — хрипло спросил он.
— Не понял?
— Я сказал, кем же ты…
— Я слышал, что ты сказал. И дело не в том, что ты сказал. Все слышали, что ты сказал. К чему ты клонишь, вот что хотелось бы знать.
Свинопас пожалел, что не слишком внимательно прочел
— Я ведь о чем? Они — четыре всадника Апокалипсиса, верно?
— Байкера, — поправил Сальник.
— Ну ладно. Четыре байкера Апокалипсиса. Война, Голод, ангел Смерти, и… и этот, как там его. Грязный.
— Ну? И?
— Ну, они же сказали, что все будет в порядке, если мы отправимся с ними?
— Ну?
— Тогда, значит, мы вторые Четыре всад… гм, байкера Апокалипсиса. И значит, у нас тоже должны быть какие-то свои кликухи.
Последовала пауза. По соседнему ряду навстречу им мчались машины, простреливая дорогу светом фар, молнии подсвечивали облака, и тишина была близка к абсолютной.
— Может, мне тоже назваться Войной? — спросил Пижон.
— Да ну тебя! Какая же ты Война? Онавон — Война. Выбери чего другого.
Лицо Большого Теда сморщилось от напряженной работы мысли.
— С. П., — сказал он наконец. — Я буду Смертельным Переломом. Это мне подойдет. Вот так-то. А вы кем будете?
— Я могу быть Мусором, — сказал Кочегар. — Или Наглым Репортером.
— Ты не можешь быть Мусором, — возразил Смертельный Перелом. — Тот Грязный, он закрепил его за собой. А вот Репортером — пожалуйста.
Они ехали в сумеречной тишине, а перед ними в нескольких сотнях ярдов горели задние красные фары Главной Четверки.
Смертельный Перелом, Наглый Репортер, Свинопас и Сальник.
— Я могу стать Жестокостью к Животным, — сказал Сальник. Свинопас подумал, «за» он или «против». И решил, что ему в, общем-то, все равно.
Теперь настал его черед.
— Я, э-э… Думаю, я буду этим… Автоответчиком. Они меня чертовски достали, — сказал он.
— Как это — Автоответчиком? Чего ради Байкеру Апокалипсиса называться Автоответчиком? Ерунда какая-то.
— Вовсе не ерунда! — сердито воскликнул Свинопас. — Они еще хуже Войны и Голода. Проблема жизни и смерти, автоответчики-то? Терпеть их не могу.
— Я тоже ненавижу автоответчики, — поддержал его Жестокость к Животным.
— Ну и заткнись, — бросил С. П.
— А я хочу изменить прозвище, — заявил Наглый Репортер, все это время напряженно размышлявший. — Я хочу быть Дурацким Аппаратом, Который Не Работает, Хоть Ты Тресни.
— Ладно, можешь переименоваться. Но ты, Свинопас, не можешь быть Автоответчиком. Выбери чего другого.
Свинопас погрузился в размышления. Ему вообще не хотелось обсуждать эту тему. Это было похоже на собеседование по профориентации, которое когда-то проводили у них в школе. Он пребывал в сомнениях.
— Чертовски крутые отморозки, — сказал он наконец. — Ненавижу их.
— Что это еще за чертовски крутые отморозки? — переспросил Дурацкий Аппарат, Который Не Работает, Хоть Ты Тресни.
— А что тут непонятного. По телику только и показывают таких типов с идиотскими стрижками, хотя, конечно, выглядят они совсем не идиотами. Расхаживают в своих костюмчиках, и никто им сказать не смеет, что они просто кучка задротов. Как увижу такого отморозка, так мне всегда только одного хочется: очень медленно протащить его рожу по забору из колючей проволоки. И вот что я еще думаю. — Свинопас
147
За исключением одной, десятью годами раньше, когда он отдался на милость правосудия.
— Верняк, — поддакнул Жестокость к Животным. — А еще они вечно шляются в черных очках, даже по ночам.
— И лопают сопливый сыр, а лакают, черт возьми, свое дурацкое безалкогольное пиво, — добавил Дурацкий Аппартат, Который Не Работает, Хоть Ты Тресни. — Терпеть не могу это барахло. Какой смысл пить такую дрянь, если от нее ни жарко, ни холодно. Во, я придумал. Я снова хочу переименоваться, лучше я стану Безалкогольным Пивом.
— Нет, черт возьми, хватит с тебя, — сказал Смертельный Перелом. — Ты уже один раз переименовывался.
— Ну в общем, понятно, — сказал Свинопас. — Поэтому я хочу быть Чертовски Крутым Отморозком.
— Сойдет, — сказал их лидер.
— А почему мне не стать Чертовски Безалкогольным Пивом, если мне так хочется?
— Хватит трепать языком.
Смерть, Голод, Война и Загрязнение продолжали ехать в сторону Тадфилда.
А за ними следовали Смертельный Перелом, Жестокость к Животным, Дурацкий Аппарат, Который Не Работает, Хоть Ты Тресни, Но В Душе Безалкогольный Лагер, и Чертовски Крутой Отморозок. [148]
148
Ср.: «И ад следовал за ним» (Откр. 6:8) ( Примечание редактора).
В этот мокрый и бурный субботний день мадам Трейси чувствовала себя особенно оккультно.
Она принарядилась в свободное платье и поставила на плиту кастрюльку с брюссельской капустой. Комната освещалась живым огнем, в четырех углах горели свечи, аккуратно вставленные в залитые воском винные бутылки.
На спиритический сеанс явились три человека. Миссис Ормерод из Белсайз-парка, в темно-зеленой шляпке, которая в прошлой жизни, возможно, была цветочным горшком; мистер Скрогги, тощий и бледный тип с бесцветными выпученными глазами, и Джулия Петли из парикмахерской «Модная Прическа» [149] на Хай-стрит, недавняя школьница, убежденная в том, что обладает даром проникновения в бездонные оккультные глубины. Дабы подчеркнуть присущие ей магические способности, Джулия обычно мазала веки зелеными тенями и в изобилии, точно рождественская елка, приукрашивалась серебряными побрякушками. Ей казалось, что она выглядит как истощенная и романтичная особа, одержимая призраками, — и, возможно, она добилась бы своего, если бы скинула еще фунтов тридцать. Она убедила себя в том, что испытывает отвращение к пище, поскольку, глядя в зеркало, всякий раз видела там толстушку.
149
Ранее «Суперкоротко», ранее «Очаровательная грива», ранее «Завивка и покраска», ранее «Дешево и быстро», ранее «Куаферная мистера Брайана», ранее «Робинзон-цирюльник», ранее «Такси по вызову».