Благими помыслами
Шрифт:
— Я у вас много времени не отниму, — затараторил молодой сыщик, крайне сильно опасавшийся, что вот сейчас этот господин наотрез откажется с ним разговаривать. Все же представитель благородного рода, а у тех еще с конца прошлого века очень часто начала прослеживаться известная антипатия к полиции. — До нашего управления дошли сведения, что представители вашего рода буквально на днях назначали встречу известному грабителю и бандиту, Афиногену Косому….
— Не было никакой встречи, — едва ли не фальцетом совершенно неожиданно завопил важный господин, — и вообще, я требую немедленно оставить меня в покое! — После чего, шагнув
— Припадошный какой-то, — проворчал Рябов, в процессе возвращения обратно домой обдумывающий незадавшуюся беседу. — С чего он вдруг так перепугался?
— Так я на него проклятие правды незаметно наложил, — хмыкнул из невидимости молодой черт.
— Ну, и зачем ты это сделал? — Расстроился Рябов. — Теперь-то уж точно он меня даже близко не подпустит. Ладно, если еще жалобу на меня полицмейстеру не напишет.
— Зато ты теперь точно знаешь, что Шеховские с Косым не встречались. А так бы, даже если он с тобой и стал разговаривать, пойди, пойми, что из сказанного им правда, а что нет.
— Все же, как-то уж очень сильно он испугался. И разговаривать сразу же отказался, как только понял, что не может отвечать неправду. — Призадумался молодой сыщик. — Явно есть что-то, что он скрывает.
— Мало ли. Вы, люди, вечно что-то скрываете. Может, у него любовная интрижка с одной из убитых воровок, к примеру, была.
— И все же, не мог бы ты, Илон, еще немного проследить за этим господином. Похоже, мы его сильно напугали, он сейчас запросто может какие-нибудь разговоры отправиться разговаривать, которые могут быть для нас интересны.
— Как скажешь, хозяин, — хмыкнул выходец из Инферно перед тем, как двинуться в обратный путь к конторе этого подозрительного господина. Так-то, ему с подобным заданием даже интересней выходило: сейчас, по возвращении же Андрей вскоре спать завалится, а вот чертям сон не требуется в принципе.
Собственно, дальше все и произошло строго по представлениям Илона: возвратившись к себе, на квартиру, Рябов, покормив Мурку и сам, выпив еще чашку чая, завалился спать. Чтобы вовремя прийти на планерку к Павлу Никитовичу, ему нужно было с утра выходить на час раньше, чем это требовалось бы для начала патрулирования вверенной ему на время наказания территории Болота. Ну, да, даже у наказаний бывают и светлые стороны.
А вот утром будущий младший экспедитор был разбужен все тем же Илоном. И не сказать, что новости сообщенные молодым чертом своему хозяину того сильно порадовали:
— Хозяин, ты знаешь такого чина в полиции: Абашев Александр Аристархович.
— … Александр Аристархович? Вроде слышал, как Подъяпольский так называл одного из своих главных подчиненных… у него еще две звездочки на погонах…. Ну, да, точно, коллежский асессор, частный пристав по должности. Вверенная ему часть отвечает за порядок в центральной части Александрова. А что?
— Этот Шеховский, к которому мы вчера подходили, сразу после разговора с тобой, прямиком к нему отправился. Потребовал разобраться, чтобы больше полицейские по поводу Афиногена Косого ему вопросов не задавали. Что-то там в их разговоре было, что Шеховский, назначая разговор с бандитами, действовал чуть ли не по просьбе этого полицейского.
— М-да, нехорошо получится, если, не успею я у Подъяпольского появиться, ко мне этот самый частный пристав свои претензии предъявит… —
Впрочем, с утра, на планерке у начальника, никто никаких претензий к Андрею предъявлять все же не стал. Наоборот, сам господин полицмейстер при виде своего стажера расплылся в добродушной улыбке и сдвинул в его сторону по столу папку с бумагами:
— Вот, полюбопытствуй, юноша, какую информацию мои орелики для Малышева тут собрали. Ты же, насколько я знаю, этим делом так и не прекратил интересоваться?
Слушая одним ухом, ведущиеся в кабинете городского полицейского начальника текущие служебные разговоры, Андрей бегло, но очень внимательно вчитывался в представленные его вниманию бумаги. В принципе, по сравнению с уже известным самому Рябову, так не так уж и много тут было новой информации. Правда, список погибших во время жертвоприношения все же заполнился до конца, не оставляя никаких пунктов для домыслов.
Итак, девять пунктов, девять опознанных тел погибших. Информации в предложенных Андрею Павлом Никитовичем листочках, в общем-то, было немного больше, но всю ее для удобства можно было свести буквально к нескольким более-менее стандартизированным пунктам.
Афиноген Толстощеков (Косой) — главарь банды;Осип Крылов (Оглобля) — бандит;Иван Ложкарев (Шарманщик) — бандит;Семен Сопля — точная фамилия неизвестна, бандитская шестерка;Мойша Лебензон — скупщик награбленного;Мария Полищук (Манька Фармазонщица) — воровка, подруга Афиногена Косого;Сонька Позолоти ручку (точное имя и фамилия не известны) — воровка, но к банде Косого, вроде как, отношения не имела и вообще в город приехала всего чуть больше месяца назад;Ефим Подшивалов — мещанин, проходил по следствию в качестве главного подозреваемого в убийстве его супруги, Подшиваловой Евдокии Матвеевны. Вина данного мещанина до конца не доказана.Сергей Иванович Карамурзин — молодой дворянин, в связях с преступным миром не замечен.
Из девяти пунктов только два последних для Рябова были в новинку. И вовсе не удивительно, что их не сразу опознали. Полицейские, определив личности первых жертв, все свои силы направили на поиски в определенном направлении. Оба же этих последних персонажа довольно сильно выбивались из числа прочих жертв черных сектантов. Последний — так вообще непонятно, каким боком сюда затесался. Андрей просто нюхом почувствовал, что при более углубленном расследовании касательно этих двух последних, у него могут появиться какие-нибудь важные зацепки. Впрочем, то же самое, пусть и в меньшей степени, касалось и воровки Соньки. Каким-то образом же она оказалась в этом скорбном списке.
— Ну, что, практикант, — обратился к Рябову отчего-то в это утро добродушный полицмейстер, — есть какие-нибудь соображения по этому делу?
— Только то, что последний из этого списка вообще не имеет никакого отношения к преступникам. — Изо всех сил изобразил рассудительность Андрей. При этом он точно также старательно уклонялся от каких либо суждений по данному вопросу. Во-первых, по столь краткой информации ничего путного не определишь, а во-вторых, очень не хотелось вновь нарываться на возможное неудовольствие своего временного начальника. Шарахаться день-деньской по неблагополучному району почти без всякого толка ему не слишком понравилось.