Благочестивые вдовы
Шрифт:
Феликс только усмехнулся. А я молчала и очень старалась не подавать виду, насколько глубоко меня тронули эти слова. До самого дома престарелых мы больше не проронили ни слова. Опираясь на руку Феликса, старушка вылезла из машины.
– А букет-то мой где? – опомнилась она.
Где и был, на кухонном столе…
Старец Хуго давно поджидал нас. Лицо его просветлело, лишь стоило ему увидеть свою любимую. Потом дошла очередь и до нас: мы поздоровались.
– Как новая машина? Бегает? – обратился он к Феликсу. – Какая красивая у тебя подружка! Да, в твои годы я тоже знал толк в хорошеньких женщинах! –
Ни Феликс, ни я не стали прояснять характер наших отношений, а отправились на поиски тенистого местечка в саду, окружавшем дом престарелых. Дверь еще не закрылась за нашими спинами, а уж два дрожащих от старости голоса запели дуэтом. Прислушиваясь, я застыла.
– Знакомься: мои бабка с дедом! – дурашливо повел рукой Феликс. – Стоит им сойтись, тут же начинаются слезливые стишки и замшелые песенки. Я и полслова не знаю из их репертуара. А когда сижу рядом и слушаю их с открытым ртом, как полный идиот, то бабушка, не прерывая песни, вот так вскидывает брови и качает головой. Видно, ее шокирует необразованность нынешней молодежи. – Феликс так точно изобразил надменную физиономию бабушки, что я не смогла удержаться от смеха.
Мы сидели среди кустов буддлеи [21] и, наблюдая за бабочками, что вились над фиолетовыми соцветиями, изливали друг другу душу за те недели, когда нам приходилось молча сносить удары судьбы.
– Вообще-то Кора потащила меня в Тоскану, чтобы показать одну усадьбу, – рассказывал Феликс, – дом, который она чуть не купила. Она непременно хотела, чтобы я оценил, как здорово было бы провести там лето. По пути мы заехали пообедать в небольшой ресторан, где Кора вдруг встретила старого знакомого, Дино, он случайно оказался за соседним столиком…
21
Кустарник семейства будлеевых, иначе называемый «летняя сирень», на территории России в дикой природе не встречается.
Феликс нервно покосился на меня: я затягивалась уже, наверное, десятой сигаретой. «Работает он, что ли, за этим соседним столиком?» – пронеслось у меня в голове. Случайность их встречи все-таки внушала сомнения. Я пожала плечами:
– Но тосканский замок давным-давно куплен какой-то американкой, и как Кора думала туда войти? Ведь к посторонним людям не звонят в дверь со словами: «Пустите меня! Если бы не вы, дом был бы моим!»
– До такого, конечно, не дошло, – сказал Феликс. – Дино знал код замка на главных воротах. Мы поехали к дому ночью, спрятали машину в лесочке и пешком пошли к усадьбе. Темнотища там в саду! А в доме горел свет, но Дино заверил, что хозяйка спит крепким сном: просто у нее привычка не гасить свет на ночь. И хорошо, можно было заглянуть внутрь… Потом Коре захотелось искупаться в бассейне. Она просто заставила меня туда лезть! А вот Дино ей упрашивать не пришлось… – Феликс умолк, по его лицу пробежала сумрачная тень.
Зная Кору, я могла себе представить, что хороших воспоминаний та ночь по себе не оставила. Должно быть, мысли Феликса становились все грустнее, потому что лицо – все мрачнее.
Я ткнула его локтем в бок и ободряюще кивнула. Давай дальше!
– Один раз я оглянулся и увидел, что эти двое ласкаются, как две озабоченные макаки. С той минуты меня для них больше не существовало. Два дня спустя я уехал, но все равно… на сорок восемь часов позже, чем должен был.
Он замолчал. Пауза затягивалась. Я попыталась воскресить непринужденную беседу:
– И все же, несмотря на личные неприятности, разве Тоскана не рай земной?
– Ну да, – протянул Феликс, – но, я бы сказал, для сытых пенсионеров… Думаю, в Америке лучше.
– Ты был в Америке?
– Ни разу! Но обязательно поеду, когда накоплю денег. Там живут одна из моих теток и двоюродные братья, с которыми я даже не знаком. Хочу к ним съездить. А потом в Канаду…
Совсем как наши старички в палате, мы мирно сидели рядышком, будто старые приятели, а может, товарищи по несчастью, разве что за руки не держались. Вдруг Феликс посмотрел мне прямо в глаза и спросил:
– А ты? Чем тут занималась? Энди соблазнила?
После всей этой его тоски с обманутыми надеждами мое приключение показалось мне донельзя забавным – я захихикала, как школьница:
– Честно говоря, да.
Время посещения незаметно истекло. Фрау Шваб пустили к Хуго всего на час, потому что, как ни любил он ее визиты, они все же утомляли старичка. К тому же после ее ухода он всякий раз терял покой и сон.
Из палаты по-прежнему доносилось тихое пение. Я прихватила Феликса за шлевку на поясе брюк, чтобы он так не летел.
Хуго пел:
Я просто бедный сапожник, Хожу от двора к двору. Доброй ночи, душа моя!И Шарлотта подхватывала:
Утром рано дорога позовет меня, И лишь образ твой милый Я в сердце с собой заберу…Со слезами умиления на глазах и все еще держа Феликса за штаны, я вошла в комнату Хуго. Конечно, их мюзикл был смешон и нелеп, но на лицах сияло чувство, которое я никогда до сих пор не испытывала ни к одному мужчине и часто вообще сомневалась, что такое возможно…
Привычной дорогой Феликс вез бабушку домой. Она сидела тихо и молчала, только дышала чуть более резко и шумно, чем обычно, сосредоточенно складывая на коленях платочек в желтых крапинках и вновь разворачивая…
– Как ты, ба, все путем? – задорно подмигнул ей внук.
– Каждый раз думаю, что этот визит может стать последним, – задумчиво сказала бабушка. – Вы, дети, устали меня ждать?
Заходить в дом нам не пришлось. Хотя мы и предлагали фрау Шваб свое общество, она поблагодарила и простилась с нами у порога. После волнений этого дня ей, наверное, хотелось остаться одной, прилечь.
– Поедем к нам? – пригласил Феликс.
– Нет. – Я вспомнила, что завтра у меня урок итальянского, нужно подготовиться. Да и ядовитой желчи Энди с меня на сегодня хватит.
– Ну, раз в гости ты не хочешь, а у меня новая машина, которую нужно обкатать… – загадочно начал Феликс. – Хочешь, домчу тебя хоть на край света?
От радости я сразу не сообразила, что поездка на край света неизбежно окончится у дверей нашего с Катрин тайного убежища, о котором никто не должен знать. При мысли об этом я нервно заерзала в кресле. Что делать? Пришлось наложить на беднягу Феликса обет молчания: