Благородна и благочестива
Шрифт:
– Зачем он вызвал их? – дрожа от прохлады и нервов, спросила Камилла. – Какая радость в этих тварях?
Патрик качнул головой, поглаживая её по плечу.
– Возможно, и сам не предполагал, что так получится. Ллей Корнелиус, возможно, человек увлечённый, но едва ли безумный. В том, чтобы уничтожить собственный мир только ради интереса, его не обвинишь.
– Ни в коей мере! – кисло подтвердил Рафаэль, потирая висок. – Но если потребуется ради благой цели, то ничего страшного.
– Полагаю, эти порталы – лишь… усилители, – задумчиво проронил Патрик, выглядывая в окно. После поднятой Рафаэлем тверди погоня стихла, но ни отряд воинов, ни возница ходу не сбавляли. – Соединив энергию всех шести, Корнелиус откроет основной портал.
– А цель? – заинтересовался Рафаэль. – Салават упоминал о путешествиях по мирам…
– А ллей Корнелиус говорил о возвращении магии в мир, – парировала Камилла. – Непонятно, кому верить.
– Старики разобраться не могут, – хмыкнул наследный принц. – Так часто бывает.
– А ещё бывает так, что человек не ведает, что творит, – вздохнул паладин. – И портал – это лишь подтверждение или опровержение очередной теории.
– Дорогой опыт, – проницательно заметил Рафаэль. – Но, полагаю, учёные люди рассуждают иначе?
– Для них только знания важны, – нахмурилась Камилла, вновь припомнив книжника с Островов. – А люди так… в теории только интересны.
Патрик взглянул на неё с неожиданной гордостью, снова привлёк к себе.
– Именно поэтому главная заповедь Отца – любовь. Ибо если имеешь любовь к людям, то не сотворишь дурного – даже ради собственной славы или научного интереса. Ни одно знание не стоит человеческих жизней. Всё нам позволительно, но не всё полезно. Всё нам позволительно, но ничто не должно обладать нами. Сдаваясь страсти – любой, от пагубной до самых невинной – мы становимся её рабами. Любая наука лишь тогда хороша, когда служит во благо людям.
– Корнелиус тоже в это верит, – припомнила Камилла. – Он говорил. Только ему неважно, если для блага будущих людей нужно удобрить землю костями нынешних.
– Сложно, – признал Рафаэль, съезжая на диване. – Разбудите, когда понадоблюсь.
Маг земли не понадобился ещё долго – до того момента, как они не выехали из сгустившейся тьмы в окрестности деревушки, залитой живым уходящим солнцем. Здесь всё казалось почти как обычно. Камилла, проснувшаяся в объятиях Патрика, тоже задремавшего под стук колёс, выглянула в окно кареты и даже узнала поселение: сюда они в прошлый раз добрались с ллейной Бианкой и Одеттой, когда с трудом ушли от лесных разбойников.
– Клешни убери, паладин, – распахнув дверцы кареты, хмуро поприветствовал их Рыжий барон. – Покуда до греха себя не довёл.
Рафаэль широко ухмыльнулся, когда Патрик медленно разомкнул объятия, позволяя Камилле выпрямиться и отодвинуться. Первым и выбрался из кареты, не заметив, как за его спиной бывший пират подмигнул невесте.
– Повезло тебе, красавица, – хмыкнул Рафаэль. – Крепко влюбился ллей Блаунт, раз ради тебя от силы отказывается.
– От какой силы? – насторожилась Камилла.
– Ну как же, – удивился наследный принц. – Про то каждый знает! Ведь паладины Храма черпают в Источнике неиссякаемом – помнишь, Блаунт в спальне у батеньки говорил? Перед тем, как грохнуть моего родителя? Так вот не знаю, как там в Храме что устроено, а только черпать эту силу могут лишь чистые сердцем, душой и телом. И если первое и второе у нашего паладина никто, кроме него самого, забрать не может, то третье – очень даже.
– В… смысле? – запнулась Камилла.
Пират глянул на неё почти сочувственно.
– Девственник твой жених, – пояснил, как маленькой. – А как только лишится чистоты телесной, так силу небесную и потеряет.
– Он не говорил, – растерялась дочь Рыжего барона, выглядывая наружу.
Патрик стоял рядом с отцом, внимательно слушая ллея Золтана – и начальника отряда, указывавшего назад.
– Твой покой берёг, – сделал вывод Рафаэль, подбираясь к выходу следом за ней. – Или решил, что ему и магии воздуха хватит. Хотя кто его знает, как будет, когда мы амулет уничтожим.
– А уничтожим? – хмуро уточнила Камилла. На сердце словно камень упал.
– Куда мы денемся, – даже удивился бывший пират, тряхнув головой. Длинные смоляные пряди перекатились с плеча за спину, чудом не запутавшись в серьге. – Для чего же мы туда прёмся? Не трясись, красавица, я защищу!
И подмигнул нагло, спрыгивая наземь первым.
Снаружи к ним уже подбегал старейшина, встревоженно указывая на пролесок, из которого они только что выехали.
– Оттуда! – взбудораженно тыкал поселянин. – Оттуда чудища приходили!
– Так далеко от портала? – нахмурился паладин, поглядывая то на мрачного ллея Золтана, то на Рафаэля. – Точно ли? Не путаешь?
– Да как тут спутать, благородный ллей! Жуткие такие, по нескольку рук, глазища полыхают огнём…
– Не путает, – сделал вывод Рафаэль. – Значит, и до поселений пришельцы добираются.
– Это плохо, – заметил Патрик, бездумно потеребив знак Отца на груди.
– Паладин! – вдруг встрепенулся старейшина. – Ведь вы – паладин, благородный ллей? Вы нас защитите, правда? Вы же не откажете! Паладины не отказывают людям в помощи!..
– Назад осади, – первым сориентировался ллей Золтан, плечом оттесняя напиравшего старосту от замершего Патрика. За спиной поселянина уже собирался народ, вооружённый кто чем – вилами, топорами, граблями и дубинами. – Не видишь – самим помощь нужна!
– У вас людей много, благородный ллей! – не сдался староста. – Четыре воина с королевским гербом на щитах, ещё молодой оруженосец, да сами небось оружием владеете!
– Это я – оруженосец? – хватнул ртом воздух Рафаэль.
– Зачем вам паладин? – взвыл староста, отбрасывая руку Рыжего барона. Бросился в ноги отшатнувшемуся Патрику, ухватил за сапог. – Не оставляйте нас, благородный ллей! Твари оттуда, из леса, растерзали пастуха и утащили игравших на берегу детей! Бежать нам некуда, благородные – с севера ползёт такая же туча… чёрный туман стелется…