Благородна и благочестива
Шрифт:
В приёмной вновь воцарилась тишина. Мэм Гирр старательно рассматривал лепнину на колоннах, Патрик осторожно коснулся сжатого кулака Камиллы, а ллей Золтан не сразу нашёл, что ответить красной от гнева дочери. Один лишь наследный принц восхищённо присвистнул и беззвучно захлопал в ладони за спиной Рыжего барона. Даже подмигнул Камилле, явно наслаждаясь представлением.
– Я так понимаю, – прокашлялся наконец ллей Золтан, – за тебя, Блаунт, уже всё сказали?
– Я люблю вашу дочь, ллей Золтан, – тихо и твёрдо ответил паладин. – И сделаю всё, чтобы она была счастлива.
– А когда ты успел попросить её руки, ловкач? – вдруг заинтересовался Рыжий барон, поглядывая на всё ещё кипящую дочь. – Камилла не говорила.
Паладин явно стушевался.
– Я не… не успел, – покраснев, признался ллей Блаунт. – Я собирался, но…
Золтан расхохотался. Так, что даже хрустальные кувшины, оставшиеся в живых, звякнули. Рыжий барон ошеломлённой тишиной не смутился: рухнул в кресло, вытирая брызнувшие из глаз слёзы.
– Бедный… – в перерывах между всхлипами выдавил ллей Золтан, – бедный, бедный Блаунт! Так влипнуть… Да она же тебя окрутила в два счёта!..
– Себя бы вспомнил, папенька, – огрызнулась уязвлённая Камилла. – Маменька с тобой тоже быстро справилась.
Золтан вытер слёзы, скупо улыбнулся и встал, размашисто шагнув к Камилле. Положил обе ладони ей на плечи.
– Это – моя дочь, – тихо и торжественно произнёс он, даже не скрывая отцовской гордости. – Береги её, ллей Патрик Блаунт. Клянусь небом, ты сам виноват! Вляпаться в такую невесту…
– А ты куда, отец? – удивилась Камилла, когда Рыжий барон резко развернулся, направляясь к двери.
– Договорюсь с Салаватом о том, чтобы он не препятствовал возвращению ллейны Бианки домой, – отчеканил ллей Золтан, мельком обернувшись.
– Но… у неё нет дома, – ещё больше растерялась Камилла.
– Её дом – в Эйросском замке, – отрезал Рыжий барон. – Рядом со мной.
– Так… её бы спросил для начала, – предложила дочь. – Может, ей у ллея Салавата хорошо?
Мэм Гирр вздохнул, не разжимая губ: чужие сердечные дела явно утомили воина похлеще любой битвы. Ллей Рафаэль же вдруг принюхался и, поморщившись, безуспешно подёргал створку окна.
– Ты у своего безумца мнения спрашивала? – Золтан кивнул на счастливого и пунцового от внимания паладина. – То-то. Я слишком долго ошибался, дочь, чтобы медлить и дальше. И это тебе я должен сказать спасибо за то, что напомнила. Меньше говори, больше действуй.
И Рыжий барон усмехнулся совсем по-мальчишески, почти задорно, как делал когда-то очень давно. Камилла несмело улыбнулась в ответ, провожая отца взглядом. Обняла Патрика, чувствуя его сильные руки на своих плечах. Счастливо зажмурилась. И тут же вздрогнула от дикого грохота и шума посыпавшихся стёкол.
Наследник престола воровато отпрыгнул от уничтоженного окна, пряча светящиеся от магии земли руки.
– Я что? – пробормотал Рафаэль, отступая подальше от осколков. – Я открыть только хотел, а то мертвечиной из спальни потянуло. Створки деревянные, я и захотел, чтобы… ну в общем… распахнулись они. Кто ж знал…
Ллей Патрик шагнул к окну, внимательно разглядывая треснувшее, пустившее свежие побеги окно. На некоторых ростках уже распускались почки.
Паладин покачал головой.
– Вам следует овладеть своей стихией, ллей Рафаэль, – вежливо подсказал маг воздуха. – Или вы разрушите собственный дворец.
Мэм Гирр страдальчески сморщился и стоически промолчал. Верно, впервые за недолгий срок службы начальник охраны пожалел о новом назначении.
Мэм Гирр остался во дворце – единственный верный человек, на которого мог бы рассчитывать наследник короны по возвращении. Сам принц Рафаэль от данного слова не отступал и отправился вместе с Рыжим бароном и его спутниками, как и намеревался. Дворец пугал будущего короля, а старший советник, выбивший себе негласное право на помилование, пугал ещё больше.
– Когда ещё с таким размахом попутешествуем? – плюхнувшись на мягкое сиденье королевской кареты, блаженно выдохнул бывший пират.
Камилла, уже сидевшая внутри, подпрыгнула и проснулась. Выезжали задолго до рассвета, в полной темноте, а потому дочь Рыжего барона не успела ни выспаться толком, ни привести себя в порядок как следует. Без камеристки приходилось сложно; кое-как уложив длинные пряди в косу, Камилла столь же неумело воспользовалась содержимым дамского туалетного столика и надела дорожное платье, любезно предоставленное родственницами ллейны Бианки. Ромина и Рогнеда запомнили медноволосую спутницу ллейны Ватерлисской, но едва ли приложили бы столько усилий для того, чтобы угодить ей, если бы не присутствие принца Рафаэля и явная близость короне.
– Когда пожелаете, ваше высочество, – ввернул паладин, поднимаясь в просторную карету следом. – После коронации вы станете владельцем всего, что есть во дворце.
– Звучит чудно, – согласился Рафаэль, с любопытством оглядывая отделанные бархатом стены кареты, висевшие на стенах картины да бархатные портьеры у окон. Два мягких дивана внутри разделял единственный деревянный столик с углублениями для светильника и свеч. Таким образом, путешествующие могли предаваться чтению либо написанию важных и не очень писем даже при ночных переездах. – Это если мы все выживем, верно, паладин?
– Должны, ваше высочество.
Рафаэль страдальчески скривился при неизменно вежливом обращении паладина, однако ничего не ответил. Видимо, начал привыкать.
Ллей Золтан зашёл в карету последним. Переговорив с возницей, Рыжий барон сел рядом с дочерью, покосившись на закрывшуюся за ним дверь. Ручки оказались позолоченными и ещё больше подчёркивали роскошь убранства кареты.
– Полагаете, успеем? – уточнил наследный принц, как только карета тронулась. Следом раздался цокот множества копыт: мэм Гирр отправил с ними отряд лучших людей, каких смог выделить.