Благородный дом. Роман о Гонконге.
Шрифт:
— Я знаю, — согласилась Кейси, — но не считаю, что это правильно.
— Советская Россия мечтает вас уничтожить, но вы же с ней торгуете, — обратился Гэваллан к Бартлетту.
— Лично мы — нет, — отрезала Кейси. — «Пар-Кон» не торгует, хотя на нас выходили с предложением продать компьютеры. Как бы ни были заманчивы прибыли, для нас это неприемлемо. Правительство ведет торговлю, но лишь тщательно контролируемыми товарами. Пшеницей и прочим.
— Если кто-то где-то хочет что-то купить, продавец всегда найдется, — процедил Гэваллан, раздраженный её словами. Он бросил взгляд в окно, подумав, как неплохо было бы снова оказаться в Шанхае. — Возьмите Вьетнам, ваш Алжир.
— Прошу прощения? — не поняла Кейси. Гэваллан посмотрел на неё.
— Я имею в виду, что Вьетнам обескровит вашу экономику, как прежде французскую [197] ,
— Мы никогда не пойдем во Вьетнам, — уверенно заявил Бартлетт. — Зачем нам это надо? Вьетнам не имеет к нам никакого отношения.
— Согласен, — подхватил Мата. — Тем не менее Штаты увязают там все больше и больше. Фактически, мистер Бартлетт, я считаю, что вас засасывает в трясину.
197
Речь идет о войне, которую Франция вела в 1946-1954 гг. на севере Вьетнама против сторонников Хо Ши Мина. Поражение французов привело к подписанию Женевских соглашений 1954 г., согласно которым Вьетнам был разделен по 17-й параллели на прокоммунистический Северный и прозападный Южный.
198
В 1954-1962 гг. Франция вела в Алжире колониальную войну с участием регулярной армии против применявших партизанскую тактику сил Фронта национального освобождения Алжира. Вызванный этой войной политический кризис привел в 1958 г. к падению Четвертой республики.
— Каким это образом? — спросила Кейси.
— Думаю, что Советы заманили вас во Вьетнам намеренно. Вы пошлете туда войска, а они — нет. С вьетнамцами и джунглями будете воевать вы, а победа достанется Советам. Ваших ребят из ЦРУ во Вьетнаме уже предостаточно. Они даже успели наладить авиасообщение. На американские деньги строятся аэродромы, в больших количествах доставляется американское оружие. У вас там уже солдаты воюют.
— Я в это не верю, — уперлась Кейси.
— Но это так. Их называют «спецформирования», иногда — отряд «Дельта». Прошу прощения, но, если ваше правительство не задумается над этим как следует, Вьетнам станет для него серьезной проблемой.
— Слава богу, в правительстве у нас не дураки, — уверенно парировал Бартлетт. — Кеннеди справился с Кубой. Справится и с Вьетнамом. Тогда он заставил Большого К отступить, сможет и сейчас. В тот раз мы выиграли. Русские убрали свои ракеты.
— О Кубе вам надо поговорить с Иэном, старина, — мрачно усмехнулся Гэваллан. — Он от этой темы просто заводится. Он считает — и я с ним согласен, — что вы проиграли. Советы заманили вас в ещё одну западню. Детский мат. Он полагает, что русские нарочно строили свои стартовые площадки чуть не в открытую — чтобы вы засекли их. Что вы и сделали, а потом мы имели крупномасштабное бряцание оружием и весь мир, перепуганный насмерть. А в обмен на согласие Советов убрать с Кубы ракеты ваш президент отказался от доктрины Монро [199] , на которой держалась вся ваша система безопасности.
199
Доктрина Монро — декларация принципов внешней политики США, сформулированная госсекретарем Джоном Квинси Адамсом и провозглашенная президентом Джеймсом Монро в ежегодном послании к Конгрессу в 1823 г. США отказывались от вмешательства в европейские войны и войны между европейскими державами и их колониями, но объявляли, что будут рассматривать образование любых новых колоний или вмешательство в дела независимых стран на американском континенте как враждебные действия по отношению к США.
— Что?
— Да-да. Разве Кеннеди не дал Хрущеву письменного обязательства не вторгаться на Кубу и не допускать вторжения с территории Америки — или из любого другого места в Западном полушарии? Боже правый, письменного! Так что теперь советская Россия, враждебная европейская держава, поправ доктрину Монро, открыто обосновалась в девяноста милях от вашего побережья. И эти границы закреплены письменными
Пораженная Кейси посмотрела на Бартлетта.
— Но ведь правда, Линк, правда, это же неправильно. Бартлетт тоже был поражен.
— Я считаю... Если подумать, Кейси, то я считаю... что это им, черт побери, ничего не стоило, вот уж точно.
— Иэн убежден в этом, — кивнул Гэваллан. — Поговорите с ним. Что касается Вьетнама, здесь никто не считает, что президент Кеннеди с этим справится, хотя лично к нему мы относимся с восхищением. Азия не Европа и не Америка. Здесь мыслят по-другому, у азиатов другие ценности.
Наступившую вдруг тишину нарушил Бартлетт:
— Значит, вы считаете, что будет война? Гэваллан повернулся к нему:
— Вам-то нечего опасаться. У «Пар-Кон» дела пойдут в гору. У вас тяжелая промышленность, компьютеры, полиуретановая пена, правительственные заказы в области аэрокосмического машиностроения, нефтехимии, технической акустики, радиоаппаратуры... Если начнется война, то перед нами с вашими товарами и нашим опытом откроется просто неограниченное поле деятельности.
— Не думаю, что мне хотелось бы получать прибыль таким образом, — проворчала Кейси. Он её раздражал. — Это скверный способ зарабатывать деньги.
Гэваллан обрушился на неё:
— На этой земле много чего скверного, неправильного и нечестного... — Его бесило то, что Кейси все время влезает в его беседу с Бартлеттом. Он было собрался задать ей по полной, но решил, что сейчас не время и не место, и поэтому мило проговорил: — Но, конечно, вы правы. Никому не хочется наживаться на смерти. С вашего позволения, я пойду... Вы знаете, как найти свои места? Там должны быть карточки с фамилиями. Ужин может начаться в любую минуту. Это уже становится неприличным...
Он ушел.
— Не думаю, что я ему нравлюсь. — Кейси проговорила это так, что все засмеялись.
— Вы правильно сказали, Кейси, — обратилась к ней Орланда. — Вы правы. Война — это ужасно.
— Вы были здесь во время войны? — с невинным видом спросила Кейси.
— Да, но в Макао. Я — португалка. Мать рассказывала, что там было не так уж плохо. Японцы не трогали Макао, потому что Португалия сохраняла нейтралитет. Конечно, мне всего двадцать пять, — как бы между прочим добавила она, — поэтому я почти ничего не помню. Когда кончилась война, мне не было и семи. В Макао хорошо, Кейси. Совсем не так, как в Гонконге. Может, вам с Линком захочется побывать там. Это стоит посмотреть. С удовольствием буду вашим гидом.
«Ещё бы», — думала Кейси. В свои двадцать шесть она ощущала себя старше Орланды, у которой была кожа семнадцатилетней.
— Было бы здорово. Но, Ландо, что случилось с Эндрю? Чего он так разошелся? Потому что я, женщина, и вдруг вице-президент и все такое?
— Сомневаюсь. Уверен, что вы преувеличиваете, — промолвил Мата. — Он не слишком жалует Америку. Его бесит, что Британской империи больше нет, а Соединенные Штаты, в руках которых судьба всего мира, совершают, как ему кажется, очевидные ошибки. Боюсь, что с ним согласится большинство англичан! Отчасти это, конечно, ревность. Но вам не следует обижаться на Эндрю. В конце концов, ваше правительство действительно бросило Гонконг на произвол судьбы в сорок пятом, когда возникла угроза вторжения Чан Кайши. Его остановили английские военные корабли. Америка встала на сторону советской России против англичан в Суэцком конфликте, поддержала против них евреев в Палестине [200] — примеров десятки. Верно и то, что, по мнению большинства из нас, ваше теперешнее враждебное отношение к Китаю не отвечает здравому смыслу.
200
С 1922 по 1948 г. Великобритания управляла Палестиной по мандату Лиги Наций.