Благородный принц

Перри Девни

Может быть, он проклянет меня за это. Может быть, возненавидит за письмо и кражу толстовки из его шкафа. Это была та самая, в которой он был ночью на реке, когда мы обнимались у костра. Возможно, он будет злиться на меня какое-то время, но, в конце концов, он поймет, что это к лучшему.

Когда мои вещи были собраны, все, что оставалось сделать — еще один телефонный звонок.

Я достала из кармана телефон и включила его. Я зарядила его, пока прибиралась в доме, не желая, чтобы Люк вернулся в беспорядок. Кроме одежды, ему не о чем было заботиться, чтобы оставить мое пребывание здесь в прошлом.

Может быть, Пресли поможет избавить гостевую спальню от моих вещей.

Я не беспокоилась о своей сестре. Она проживет счастливую жизнь. Она будет процветать — она уже процветает. Этот телефонный звонок был не ей.

Я обогнула диван и опустилась на его край, затем набрала номер, который запомнила много лет назад. Это был единственный номер, который у нее был. Затем я затаила дыхание, один гудок. Два.

— Резиденция Марксов.

Слезы наполнили мои глаза. Я прикрыла рот рукой, чтобы не шуметь.

— Алло?

Я люблю тебя, мама.

Уйди.

Уйди от него.

Это было то, что я хотела сказать, но промолчала.

Уходив, я предложила дать ей номер этого телефона. Она подумала, что будет лучше, не давать его ей. Возможно, это была еще одна ошибка.

— Кто это? — голос на заднем плане вызвал волну паники по моим венам. Неважно, сколько лет пройдет, я сомневалась, что когда-нибудь перестану бояться своего отца.

Опасаться за свою мать.

Папа давно перестал меня бить. Не только потому, что я каждый день ходила с ним на работу, но и потому, что он знал: худшее, что он может мне сделать, — это причинить боль маме.

— Я не знаю, — сказала ему мама. — Там никого нет.

Я ожидала, что она повесит трубку, но затем послышалось шарканье, и на линии раздался папин голос.

— Алло?

Я молчала, мое сердце бешено колотилось.

— Кто это? — в его голосе послышались знакомые нотки. Начало ярости. Неужели я позвонила, чтобы поздороваться с мамой, а по итогу довела папу до истерики, за которую она заплатит?

Я оторвала телефон от уха и закончила разговор. Глупая, Скарлетт. Я портила жизнь всем. Но больше нет. Я не могла исправить мир мамы, но я могла исправить мир Люка.

Папа заслуживал гнить в тюрьме.

Такер Талбот тоже.

И на данный момент он был единственным человеком, которого я могла наказать.

Я встала с дивана, убрала телефон и тяжелыми шагами поплелась к двери. Я перекинула сумку через плечо. Затем я набрала код сигнализации. Люк проделывал это достаточно часто, чтобы я запомнила код.

Восемь. Четыре. Один. Два.

Это были последние четыре цифры на его бейдже.

Если он получит уведомление, то он все равно в нескольких часах езды. А мне идти недалеко.

Металлическая ручка двери была холодной под моей влажной ладонью, когда я повернула ее, открывая. Солнечный свет ударил мне в лицо, и я прищурилась от его света, когда вышла наружу. Чистый воздух наполнил мои легкие вместе со сладким ароматом лета. В любой другой день я бы насладилась ароматом скошенной травы. Голубым небом и смехом детей, играющих во дворах.

Не сегодня.

Я закрыла за собой дверь и поспешила вниз по тротуару. Мое мужество ослабевало с каждым шагом, но я продолжала двигаться. Ты можешь это сделать. Багажник машины захлопнулся, привлекая мое внимание, и я посмотрела на дом прямо через дорогу.

Молодая женщина стояла возле своей синей машины, наблюдая, как я иду. Я видела ее раньше. Она была дочерью пары, которая жила там. Ее каштановые волосы были заплетены в толстую косу, перекинутую через плечо. Ее глаза подозрительно сузились, когда я подошла.

Я подняла руку, слегка помахав пальчиком, и выдавила улыбку, затем сосредоточилась на пункте назначения.

Трава в соседнем доме была слишком высокой. Там не было летних горшков с петуниями или геранью. Теперь, когда я была снаружи и рассматривала улицу с другой точки зрения, дом выделялся, как больной палец. Неудивительно, что Люк заподозрил, что в него переехал агент ФБР.

Я пересекла подъездную дорожку и направилась к крыльцу, перепрыгивая через ступеньки к входной двери. Затем я глубоко вздохнула и нажала большим пальцем на дверной звонок.

Часть меня была удивлена, что я вообще добралась до двери. Наверное, я ожидала, что выйду на улицу и сразу же буду окружена федеральными агентами. Что меня посадят во внедорожник и увезут в неизвестном направлении.

За дверью не было слышно ни звука. Никто не торопился открывать. Была суббота. Я мало подглядывала по субботам только потому, что район был более оживленным, а Люк обычно в это время дня возвращался домой со своей тренировки в участке. Но разве она не должна была быть здесь?

Я снова позвонила в звонок, и не успел еще затихнуть звон, как дверь распахнулась.

Вот только открыла не женщина из ФБР. Она лежала на полу в луже крови позади высокого, сердитого мужчины, нависшего надо мной. На нем был черный кожаный жилет. Такой же, который я много-много раз видела на спине Джеремаи.

И прежде чем я успела повернуться и убежать, прежде чем я успела закричать, мир погрузился во тьму.

Я ахнула, просыпаясь, затем вздрогнула от стука в черепе. Ритм болезненных пульсаций соответствовал басовому ритму музыки, которая гремела за пределами комнаты. Не было смысла оглядываться. Стерильного, холодного запаха бетонного пола под моей щекой было достаточно, чтобы я точно поняла, где нахожусь.

Здание клуба Воинов.

Мои руки, кажется, были связаны, но я решила проверить, и жесткие пластиковые стяжки впились мне в кожу.

Этого не может быть. Все должно было быть не так.

Я планировала пойти в ФБР, передать свои видеодоказательства и согласиться дать показания против Воинов. Прямо сейчас они должны были помещать меня в какую-нибудь комнату для допросов. Я должна была бы пить чуть теплый кофе, пока агенты выслушивают мое признание. Затем они увезли бы меня в какой-нибудь пригородный городок в Оклахоме, Орегоне или Огайо, и Скарлетт Маркс перестала бы существовать.