Благородный вор
Шрифт:
— Уже уходишь? — спросил Толстов. Он разговаривал с коллежским советником Федоровым, вице-губернатором Москвы. На минуту отошел вместе со мной, чтобы поговорить. — Я хотел спросить, у тебя серьезные намерения к Евдокимовой?
Я усмехнулся. Вот что значит старинные нравы. Стоило мне пригласить девушку на танец, как нас уже поженили.
— Пока еще не решил. А что случилось?
Толстов взял меня за локоть. Отвел подальше.
— Ты уже взрослый человек, Витя. Не хочу тебя наставлять, как говорится. Но его светлость Михаил Иванович Евдокимов, дядя Настеньки, весьма влиятельный человек в столице. Он не потерпит, чтобы о его племяннице пошли сплетни или непристойные слухи. Меня в любом случае привлекут к ответу, как твоего покровителя и друга семьи. Так что, я попрошу тебя продолжать знакомство с ней только в том случае, если у тебя самые серьезные намерения.
Ох, как все сложно. Я не стал перечить. Улыбнулся и заверил графа, что хорошенько взвешу все за и против.
— Ну и отлично, — улыбнулся Толстов. — А теперь я хотел бы…
К нему подошел дворецкий. Почтительно, но настойчиво. Наклонился, что-то шепнул на ухо. При этом пару раз сверкнул на меня масляными глазами.
Выслушав помощника, граф тоже посмотрел на меня. Сердито сдвинул кустистые брови.
— Витя, твой бедуин опять напроказничал. Ну-ка, пойдем разбираться.
Я подавил тяжкий вздох. Мы вышли из зала и отправились в комнату слуг.
Это небольшое сдвоенное помещение в глубине здания. В одной комнате слуги сидели за столом.
Им предоставили закуски и напитки. В центре деревянная миска с остатками похлебки. На деревянном подносе рядом кости съеденных жареных карасей. В хлебнице кусочки каравая. Рядом солонка.
Пустые тарелки блестели от жира. Ковш с пивом тоже опустошен. Бокалов нет, они пили из кружек. Пара кружек слегка треснула.
В комнате человек пять слуг, в том числе, Рит. Четверо слуг с синяками и опухшими лицами, двое стоят, зажав раны на плече. Из-за пальцев капает кровь.
Рит гордо стоял в сторонке. В руке окровавленный дааб, лезвием вверх.
Увидев меня, таец улыбнулся.
— Я защитил вашу честь, господин. Эти люди оскорбительно отзывались о вас.
О дьявол, он еще и гордится содеянным. Совсем дикий.
— Ничего подобного, ваше благородие, — возмутился один из слуг. — Мы про вас ничего не говорили. Просто он смешно говорит. Мы над ним посмеялись слегка. Кто же знал, что он за шпагу хвататься начнет.
Дворецкий еще что-то шепнул на ухо Толстову. Тот посмотрел на меня.
— Ты сказал, что это декоративное оружие.
Я снова подавил тяжкий вздох.
— Убери оружие, — приказал я. Повернулся к графу Толстову. — Приношу извинения за действия моего слуги. Он неисправим. Я его строго накажу.
Хозяин дома молча кивнул. Мы вышли вместе с притихшим Ритом.
— Я же сказал, чтобы без скандалов, — прошипел я, когда мы вышли из дома. — Ты с ума сошел?
Рит посмотрел на меня глазами побитой собаки. Вытер лезвие дааба рукавом кафтана. На одежде остались пятна крови. Спрятал меч в ножны.
Экипажей перед домом поубавилось. То и дело фыркали лошади. Тряслись гривой и пряли ушами. Извозчики искоса поглядывали на нас.
— Найди повозку, — приказал я. — Только смотри, не убей кого-нибудь ненароком.
Рит побежал искать извозчика. Через пару минут вернулся с «резвым». Каурая лошадка осторожно повела на меня глазом. Рыжая грива запала на одну сторону. Я запрыгнул в повозку.
Извозчик почмокал и лошадка потащила нас, цокая копытами. Рит стоял сзади на запятках. Слегка позвякивали гирлянды латунных бубенцов на упряжке.
По дороге я поглядывал назад. Проверял, нет ли слежки. Вроде все чисто. Рит ехал молча.
Через десять минут мы остановились перед воротами в мой дом. Вошли внутрь.
У соседей глухо заворчала собака. Время уже позднее. Они выпускали на ночь сторожевых псов.
— Что там случилось? — спросил я, когда мы вошли. — Ты зачем ударил их мечом?
Рит объяснил, что он спокойно поужинал с другими слугами. «Рыба карась очень вкусная, кстати», — он выплюнул изо рта рыбную косточку. Продолжил рассказ.
Сначала все было хорошо. Потом другие слуги стали с ним болтать. Ляпнули насчет меня. Рит, конечно же, устроил драку. Когда слуги взялись за ножи и кочерги, он достал меч.
— Я намеренно не бил их в туловище и в голову, — сообщил он. — Чтобы не убить. Надо было отрезать им языки, но я помнил ваше наставление.
Ладно. Его воспитанием еще долго надо заниматься. Я отправился спать. Сегодня был тяжкий день. Завтра предстоит не легче.
Уснул, как только улегся. Голова гудела от новой информации. Последней мыслью было, а вдруг я проснусь завтра и снова окажусь в своем времени и в своем прежнем теле?
Нет, не вышло. Я открыл глаза и сразу увидел свою спальню. Подножие из дуба, по всей длине идет резьба. Пуховая перина сбилась в кучу.
Я вскочил с кровати. Для сна Рит приготовил мне сорочку и кальсоны. Но я спал только в исподнем.
Первым делом обливания. Надо закаляться. На улице еще рассвет. Солнце еще не взошло, но уже светло.
Я вышел во двор с двумя ведрами холодной воды. Под вишней стоял Рит и бил ногой длинное бревно, вкопанное в землю.
— Вы уже проснулись, господин? — он повернулся, сложил руки и поклонился. С неизменной улыбкой. — Я уже начал упражняться.
Он уже забыл про вчерашнее. Для выхода из Сиама проблемы прошлого дня исчезают вместе с рассветом.
Я облился водой. Потом пробежался по улочкам, занялся акробатикой и силовыми упражнениями на брусьях. В прошлой жизни я еще лазил на скалодромах.
Сейчас я, запыханный и вспотевший, посмотрел на стену флигеля. Нет, так не пойдет. Можно устроить здесь вертикальную тренировочную площадку.
Но тогда заинтересуются соседи. Полиция быстро сопоставит мое странное хобби и череду хищений, совершенных акробатом. Возникнут лишние вопросы.