Благословение Небожителей 1-5 тома
Шрифт:
— Му Цин! Почему ты бежишь от нас?
Му Цин, который тоже воспользовался пустым сосудом в качестве доски для плаванья, теперь обернулся.
— Предлагаешь дожидаться, пока вы на меня нападёте?
В руках Фэн Синя был только лук без стрел, так что приходилось кричать:
— Мы не нападём! Для начала объясни, каким образом ты вдруг исчез из оружейной!
Му Цин язвительно усмехнулся:
— Вы…
Он не успел закончить фразу, когда Се Лянь разглядел, какая картина открывается впереди. У принца
— Прямо перед тобой!
Му Цин повернулся и обнаружил, что путь впереди резко обрывается.
Здесь, должно быть, возник подземный разлом, который превратился в крутой обрыв глубиной по меньшей мере в сотню чжанов.
Му Цин не ожидал столь внезапной опасности, к тому же лава ближе к обрыву потекла быстрее, и когда тот осознал происходящее, было уже поздно — он улетел вниз, мгновенно исчезнув из поля зрения вместе с пустым сосудом, на котором стоял!
А остальных быстро и неотвратимо несло к тому же обрыву!
В момент опасности Жое слетела с руки принца, намоталась на загнутый угол крыши вдалеке и завязалась узлом. Одной рукой держась за Жое, другой схватив Хуа Чэна, принц крикнул, перебрасывая конец ленты Фэн Синю:
— Держись!
Только связанные шёлковой лентой, они смогли устоять на ногах. Сейчас до края «обрыва» им оставалось не больше двух чжанов, ещё чуть-чуть, и они бы тоже полетели вниз, но, что называется — осадили скакуна над самой пропастью. Вот только позади по-прежнему лились потоки кипящей лавы, и Се Лянь скомандовал ленте:
— Сворачивайся!
Жое немедля послушалась, потянув всех троих к дворцу, и вскоре они уже запрыгнули на крышу. Здание оказалось достаточно большим, а крыша широкой, с каменной опорой, поэтому можно было не бояться, что её снесёт лавой. Здесь они наконец временно выдохнули.
Немного оправившийся от потрясения Фэн Синь, растерянно глядя на пустой «край обрыва» и сам себе не веря, проговорил:
— Му Цин… упал?
Се Лянь, с огромным трудом успокоив бешено бьющееся сердце, отдышался, стёр капли пота со лба и ответил:
— Нет!
Если встать на самом краю крыши и чуть наклониться, можно увидеть, что в скалу на краю обрыва вонзилась длинная сабля. А за рукоять этой сабли крепко держатся две руки, под которыми виднеется раскрасневшееся от напряжения и нахлынувшей крови лицо.
Му Цин занял положение довольно опасное, аккурат параллельно ниспадающему потоку лавы. Возле его лица пролетали искры, что в реальности отражало фразу «огонь подпаляет брови», и если бы не заслон из божественного сияния, который защищал Му Цина от действия жара, его лицо давно расплавилось бы, а голова превратилась в горящий факел.
Но всё же защитное сияние долго не продержится, а если он просто спрыгнет в бассейн с лавой, тоже мгновенно испарится, и костей не останется!
От такого зрелища любого охватила бы тревога.
— Что теперь делать?! — воскликнул Фэн Синь. — Ваше Высочество, твоя белая лента до него дотянется?
Се Лянь уже попытался, но отозвал Жое и теперь охлопывал пламя с ленты.
— Не выйдет! Слишком далеко! Жое загорится, едва добравшись до середины!
Одежда Му Цина тоже занялась множеством мелких языков пламени, рукоять сабли от жара сделалась обжигающей, но тот по-прежнему крепко держался за неё, не решаясь ни расслабить пальцы, ни посмотреть вниз.
Стоит отпустить саблю, и внизу Му Цина ждёт не только бушующее море пламени, но и завывания бесчисленных голодных духов умерших, которые словно взывали к человеку, висящему над ними и изо всех сил противившемуся гибели, и желали, чтобы он поскорее присоединился к ним.
Му Цин крепко держался за рукоять сабли, по его бледному лбу катились капли пота. Он перевёл взгляд на троицу вдалеке и шевельнул губами, словно хотел позвать на помощь, но с его характером было очень трудно выговорить слова вроде «помогите», «спасите меня».
К тому же, неважно, способен ли Хуа Чэн сейчас спасти его, вряд ли он пойдёт на это. О Фэн Сине тоже судить трудно. Оставался лишь один человек, который, как надеялся Му Цин, желал и мог его спасти, даже имел возможность повлиять на двоих других — и это Се Лянь.
Тогда Му Цин, из последних сил подтягиваясь выше, так что на лбу у него вздулись вены, прокричал принцу:
— Ваше Высочество!
Се Лянь как раз быстро изучал обстановку, а услышав крик, повернулся к Му Цину. Тот долго терпел, но всё же сделал вдох и с красным лицом добавил:
— Поверь мне! Ваше Высочество, Ты же знаешь, что я не лгу? Ты же знаешь, что я бы не стал по-настоящему вредить вам?!
Он с такой надеждой обращался к Се Ляню, будто хватался за последнюю спасительную соломинку, однако… его слова заставили принца вспомнить иную картину.
Однажды вечером, много лет назад, Се Лянь с точно такой же надеждой спросил Му Цина…
Ты же знаешь, что я не лгу?
И что тогда ответил ему Му Цин?
Принц не вспоминал об этом ни разу за несколько сотен лет, но вопрос Му Цина неожиданно вытащил тот случай из давно забытого тёмного уголка его памяти на свет.
И процесс уже было не остановить — бесчисленные картины и голоса замелькали в сознании Се Ляня, который с удивлением обнаружил, насколько чёткими остались эти воспоминания! Значит, он никогда об этом не забывал!
Му Цин не дождался ответа, и похоже, под странное молчание принца, вспомнил тот же инцидент. Его лицо переменилось — видимо, он тоже понял, что совершил ошибку, выкрикнув фразу, которой невольно напомнил Се Ляню то, о чём сейчас напоминать не стоило.
Хуа Чэн за спиной Се Ляня спокойно произнёс: