Благословение Небожителей 1-5 тома

Мосян Тунсю

Легко вздохнув, принц подошёл и мягко позвал:

— Сань Лан? Есть одно дело, в котором, боюсь, мне потребуется твоя небольшая помощь.

Хуа Чэн положил кисть.

— Какая помощь?

— Закрой, пожалуйста, глаза.

Хуа Чэн поднял бровь, но без лишних слов подчинился. Се Лянь взял его за руки и с улыбкой сказал:

— Идём со мной.

Они словно вернулись на гору Юйцзюнь, только теперь поменялись ролями. Хуа Чэн усмехнулся:

— Хорошо!

Се Лянь за руки медленно довёл его до выхода.

— Осторожно, порог.

Хуа

Чэн бродил по храму Тысячи фонарей неизвестно сколько раз, и разумеется, ему не требовались напоминания, где и как ступать, но всё же он поднял ногу только тогда, когда принц напомнил об этом. Серебряные цепочки на сапогах мягко звякнули, и двое одновременно вышли из храма, после чего оказались на длинной улице.

Спустя ещё какое-то время пути Се Лянь остановился.

— Ну всё, открывай глаза.

И Хуа Чэн повиновался. Его чёрный глаз сверкнул, словно загорелся яркий фонарик. Улица, украшенная фонарями и флагами, сейчас выглядела оживлённее и наряднее обычного, словно каждый её обитатель приложил к этому усилие. Выцветшие и порванные вывески заменили, края изогнутых крыш сверкали огнями, всё преобразилось.

В какой-то момент их окружили демоны, которые только что не решались даже дышать слишком громко, но стоило Хуа Чэну открыть глаза, все принялись изо всех сил шуметь и наперебой кричать: «С днём рождения, градоначальник!» А кто-то даже невпопад орал «Столетнего мира и согласия!» и «Желаем поскорее обзавестись драгоценным отпрыском!» ^[326]. Сделалось невыносимо шумно!

Узрев столь безобразный результат, Се Лянь хлопнул себя ладонью по лбу. Они ведь так долго репетировали, даже с трудом получалось кричать слаженные поздравления, но почему же сейчас все выкрикивали что попало?!

Хуа Чэн остался невозмутим, как будто происходящее совсем его не тронуло, только поднял брови и сказал:

— Что вы устроили? Таким шумом убивать можно.

Позабывшие обо всём, что репетировали, демоны к тому же отбросили и совесть.

— Ну и пусть! Всё равно здесь все давно мертвы!

Хуа Чэн прыснул со смеху, повернулся и увидел за собой принца, который стоял, спрятав руки за спину.

— Сань Лан, я слышал… сегодня твой день рождения?

Демон, словно ожидал этого вопроса давно, сложил руки на груди, наклонил голову и, посмеиваясь, ответил:

— Гм. Ага!

Се Лянь тихонько кашлянул, потом вдруг подпрыгнул и быстрым движением надел на шею Хуа Чэна тот самый замок долголетия.

— Это… я сделал на скорую руку. Надеюсь, ты не откажешься от подарка!

На искусно сделанном замке были выгравированы такие же цветы, кленовые листья, бабочки и дикие звери, как на серебряных наручах Хуа Чэна, а кроме того, от него исходила мощная волна магической силы, так что с первого взгляда становилось ясно — это необычная вещица.

Демоны заголосили:

— Непревзойдённо! Как это прекрасно! Что за драгоценность?!

— Ах! Только градоначальник достоин носить такое сокровище! И только такие сокровища достойны того, чтобы их носил градоначальник!

Их похвала звучала настолько преувеличенно, что Се Лянь не знал, как на это реагировать, и разволновался ещё сильнее. Он подумал, стоит ли спросить Хуа Чэна, нравится ли ему подарок, а тот стоял, ни слова не произнося, только его глаз горел ярче яркого, а на губах играла улыбка.

Хуа Чэн взял в руки серебряный замок, словно собираясь что-то сказать, но тут произошло непредвиденное.

Ноги Се Ляня подкосились, и он упал на колени.

Такого не ожидал никто, по толпе веселящихся и хохочущих демонов прокатились потрясённые вздохи. Улыбка Хуа Чэна вмиг исчезла, он немедленно подхватил принца.

— Гэгэ? Что с тобой?

Побледневший Се Лянь с трудом улыбнулся.

— Ничего…

Но договорить не успел, его горло сдавило от недостатка воздуха. Вот беда, опять начинается! Та странная сердечная боль вновь вернулась, и в этот раз оказалась как никогда прежде сильной, словно сердце Се Ляня разрывалось изнутри.

В душе принц воскликнул «Плохо дело», ведь он не ожидал столь внезапного напора, да к тому же каждая следующая волна была мощнее предыдущей, и как назло, боль накатила на него именно в такой момент! Он ещё мог сохранять самообладание, но напасть никуда не делась, будто кто-то, замахиваясь колышком из персикового дерева, раз за разом вбивал этот гвоздь ему в сердце. От боли стало трудно дышать, принц даже головы поднять не мог, по его лбу потекли струйки холодного пота.

Хуа Чэн окончательно переменился в лице.

— Ваше Высочество?! — Он схватил запястье принца, но так и не обнаружил причины болезни. — Ваше Высочество! Где ты был вчера?!

Кругом стояли панические крики пришедших в смятение демонов. Се Лянь открыл рот, но словно что-то вонзилось ему в горло, не давая вымолвить ни слова.

Даже плечи Хуа Чэна, которыми он заключил принца в объятия, задрожали. Глядя, как привычно прекрасное и в любых обстоятельствах невозмутимое лицо Хуа Чэна окрасилось волнением на грани сумасшествия, Се Лянь почувствовал, будто ему в сердце пришёлся удар тяжёлого молота, и наконец не выдержал — потерял сознание.

И перед тем, как он лишился чувств, в его голове повторялась лишь одна фраза: «Прости».

Ведь сегодня… день рождения Хуа Чэна!

Неизвестно, сколько прошло времени, когда Се Лянь рывком очнулся. Он ещё не успел отдышаться, как словно сквозь туман увидел над собой потолок и растерянно подумал: «Это… храм Тысячи фонарей? Что со мной… Я уснул?»

Он всё ещё приходил в себя, когда чья-то рука помогла ему приподняться, а совсем рядом раздался голос Хуа Чэна: