Благословение Небожителей 1-5 тома
Шрифт:
— Хм? А это что такое?
Се Лянь бросился ему помешать:
— Ничего хорошего! Не смотри!
В конце концов, после некоторых колебаний, Се Лянь всё-таки подарил Хуа Чэну тот пояс, что сделал собственными руками, взамен уничтоженного замка долголетия.
Едва взглянув на него, Хуа Чэн от смеха едва не перестал дышать… несмотря на то, что демонам дышать не нужно. В конце концов, он прижал принца к себе, осыпал поцелуями и похвалой, так что принц ужасно засмущался, лёг на кровать и притворился
Но ещё сильнее принцу захотелось притвориться мёртвым, когда утром следующего дня Хуа Чэн и впрямь надел эту штуковину на себя и с невозмутимым видом приготовился выйти в ней из храма. Принц от одного взгляда едва не лишился чувств, тут же скатился с постели, бросился к нему и пустился уговаривать, чтобы Хуа Чэн пообещал ему носить пояс наизнанку, показывая всем сторону без вышивки. Хуа Чэн нехотя согласился, и тем самым Се Лянь избежал страшной судьбы быть опозоренным перед всеми за своё «рукоделие».
Из-за грандиозной шумихи, устроенной в день рождения Хуа Чэна, все на свете узнали, что Се Лянь прямо во время праздника потерял сознание. А когда стали известны подробности, все на свете узнали, что Се Лянь настолько без ума от Князя Демонов, что при виде него падает без чувств, но… это уже совсем другая история!
Послесловие
О нежности, о мечте, о том, что невозможно бросить, и о том, кого невозможно забыть
Каждый раз, когда я пишу роман, приступаю к послесловию раньше, чем завершится произведение. Да, во время написания этих строк черновик романа ещё не закончен. Лучше назвать это не «послесловием», а «мыслями перед написанием» или «ощущениями в процессе написания».
(Заодно, наконец! В этот раз послесловие начинается не со слова «наконец»)
«Небожители» приняли эстафету от «Магистра», что оказалось необыкновенной ответственностью, которая очень давила на меня. На мой взгляд, завышенные ожидания — это обоюдоострый клинок, именно поэтому я каждый раз по привычке предупреждаю всех, чтобы не обманывались ожиданиями. Хотя мне кажется, что это, похоже, не действует.
И всё же, в самом начале, когда создавались персонажи и сеттинг романа, одержало верх не волнение, а возбуждение от вызова, который я бросила сама себе, пробуя новый мир. Поэтому всё-таки вначале напишу что-нибудь хорошее.
1. Народный фольклор и местные легенды
Во второй половине 2016 и первой половине 2017 года, чтобы развеяться и найти вдохновение, я много путешествовала. Мне всегда нравились народные сказания и местные легенды, в дороге я посетила множество храмов и монастырей, именно там у меня и возникло желание написать «Небожителей».
Иногда китайские мифы создаются вокруг реальной личности, которая обрела славу своими деяниями, люди обожествляют её, превозносят как «святого», «бога», «основателя учения» и т.д., а затем привязывают к этому мифическую составляющую. Однако если сразу взять готового персонажа, неизбежно столкнёшься с претензиями, а не очерняешь ли ты добрую память какого-нибудь древнего мудреца. Если повествование основано на конкретных фактах, у них, конечно, может существовать иное прочтение, но, к сожалению, автору не нравится основываться на реальных событиях, и описание уже существующих личностей не приносит никакого чувства достижения успеха. В любом случае, гораздо интереснее придумать что-то самому, поэтому данный роман с первого же слова начинает нести чушь. Небесный пантеон полон богов, которые подвержены человеческим порокам и множеству дурных привычек. Целыми днями они ругаются между собой, раздают друг другу пощёчины, раскапывают тёмное прошлое друг друга, разносят сплетни — в общем, там всегда витает густой запах пороха, ни о какой непостижимой чистоте не идёт и речи. И всё же небожителям необходимо возвысить себя над всеми и задрать нос.
Кто-то спрашивал, почему каждый небесный чиновник имеет своё тёмное прошлое. Также читателей мучает вопрос, почему подобные гнилые люди способны стать небожителями. Очень просто. Потому что я так постановила. С самого начала было сказано — вознестись или нет, оказаться на Небесах или нет, сыграть роль может всё: сила, старания, удача, всё что угодно. И крайне редко вознесение связано с моральными качествами.
В романе повсюду встречаются отголоски моих странствий. Например, яму, полную змей, скорпионов и диких зверей, в которую сбрасывали преступников, а также пещеры, в которых люди прятались от песчаных бурь, я увидела в одном древнем городе на северо-западе Китая. Эти моменты очень ярко запечатлелись в моей памяти, потому что из-за сильного ветра с песком я по неосторожности подвернула там ногу и, причитая от боли, ещё пыталась сделать как можно больше фотографий на телефон. Ну а блуждая по тенистым и внушающим трепет огромным каменным пещерам, любуясь на установленные в них божественные статуи всевозможных форм и размеров, я ещё сильнее убедилась в собственном стремлении:
Написать историю любви между божеством и его последователем.
2. Love Story
Из трёх пар в трёх книгах ХуаЛянь, по моему собственному мнению, — самая традиционная пара.
Сначала поведаю вам историю. Во время поездки в Юньнань в поисках вдохновения я увидела в местных горах, которые известны как даосская святыня, один очень ветхий старый даосский храм. В переднем зале стоял потрёпанный ящик для подношений, а рядом табличка с надписью о том, что монастырь находится в аварийном состоянии и нуждается в пожертвованиях. Чуть не умерев от смеха, я бросила в ящик 100 юаней. А потом увидела растущее на территории храма дерево с красными цветами.
Очень высокое, возрастом несколько сотен лет. Говорили, что это самое высокое цветущее дерево в том городе, и цветёт оно очень пышно и красиво. Тогда образы персонажей «Небожителей» уже были определены, и увидев то дерево, я подумала: «Как же это невыразимо удивительно и прекрасно».
Кстати, о персонажах. В предыдущих своих работах я сначала определила шоу (пассив), а гун (актив) никак не вырисовывался, понадобилось долго раздумывать и подбирать образ. Хуа Чэн же стал исключением. На меня нашло вдохновение, и вот он стоит передо мной. Ещё один порыв вдохновения — и я уже знаю, что он слеп на один глаз (.
По задумке отец Хуа Чэна был жителем императорской столицы Сяньлэ, мать же — роковая красавица из чужого народа. Поэтому при первом появлении от Хуа Чэна исходит немного чужеземного очарования.
В черновике для создания образа этого «чужого народа» я изучила множество народностей. К примеру, тату: кажется, у многих народностей принято делать татуировки, и эта деталь придала герою дух бунтарства и некоторую наивность, а также немного незрелой сексуальности. Ещё примеры: кленовые листья, бабочки, серебряные украшения, изображения диких зверей и так далее — по этим приметам легко догадаться, о какой народности идёт речь, всё-таки по ней есть огромное множество материалов[330].
Однако надеюсь, что вы ни в коем, ни в коем случае не станете привязывать сюда конкретный народ, всё-таки я понимаю о них не так много, поэтому главным образом в романе задействован вымысел. Если это приведёт к ложному пониманию трёхмерного мира читателем, проблем не избежать. Кроме того, раз уж я официально определилась с характером Хуа Чэна во время поездки в Шанхай, чисто теоретически местом его рождения можно считать именно этот город. Несмотря на то, что впоследствии Хуа Чэн овладел тёмной магией иного народа, всё же он прожил в государстве Сяньлэ более десяти лет, и культура хань оказала на него гораздо большее влияние (и что я несу с серьёзным видом…).