Благословенное дитя
Шрифт:
За несколько месяцев до своего тридцатилетия Эрика пошла в бар вместе с Лаурой и Молли. Иногда они проводили вечер вместе. Сначала они поужинали, а потом отправились в бар, где пили водку и сплетничали насчет мужчин, работы и старика на Хаммарсё — совсем чуть-чуть. Был теплый летний вечер, и Эрика выпила слишком много. Эрика вообще очень чувствительная. В тот вечер она познакомилась с Томасом. Через девять лет, по дороге в Сунне, она подумает, что с того момента будто и не протрезвела до конца. Словно последний глоток водки, наполнивший бар сиянием и пробудивший оркестр, так и не выветрился, оставив в ее теле странный приглушенный звон.
Сидя за столиком у дальней стены бара, Томас
— Я обычно так не напиваюсь, — оправдывалась она, стирая рвоту с его рубашки.
Поддерживая ее, Томас помог Эрике подняться по лестнице, довел до ванной комнаты, усадил на пол и облил теплой водой из душа. Помыл ей голову и обернул ее длинную тонкую шею полотенцем. Он сказал, что такой бледной кожи на шее еще ни у кого не видел. Словно у балерины. Так он сказал.
— Моя мать и есть балерина, — ответила она и заплакала.
Переодев ее в сухое — рубашку из хлопка и спортивные штаны, — он усадил Эрику на стул в гостиной, а сам пошел на кухню варить кофе. Она не хотела его терять. Она устала, ее тело ныло, словно после рождения ребенка она ни минуты не отдыхала. Боль не утихала. Сидя на стуле, она думала, что не должна потерять его.
— Эй, ты меня слышишь? — крикнула она.
— Слышу, — донеслось из кухни.
Эрика запела:
Раньше, бывало, я косы заплетала,А теперь ребенка ношу в животе.Раньше, бывало, на танцах плясала,А теперь качаю я колыбель.Сначала она собиралась переспать с ним, а потом вернуться к Сунду и детям. Она ляжет в постель, под бок к Сунду, и подумает: интересно, Сунд почует запах Томаса на ее теле? Ее кожу будет саднить от прикосновений, и губы распухнут не от мужних поцелуев, нет, а от поцелуев постороннего мужчины, но в такси ее вырвало, и все ее планы рухнули, а теперь она сидит на стуле и боится его потерять.
— У тебя красивый голос. — Томас говорил довольно тихо. Кричать было вовсе не обязательно.
— Я слишком много выпила, — пробормотала она.
— У тебя красивый голос, даже несмотря на то, что ты слишком много выпила, — ответил он.
Она не должна его потерять! Встав, Эрика босиком прошла на кухню. Она не знала, откуда в ней взялась уверенность, что терять его нельзя. Опустившись на колени, она обняла его и уткнулась лицом в его ноги.
— Не уходи.
Он не двигался.
— Эрика, если ты будешь держать меня, я не смогу сварить кофе, — сказал он.
— Я не хочу кофе.
— Чего же ты хочешь?
— Не знаю. Я хочу жить с тобой.
— Можешь немного пожить здесь, — предложил он.
Пробежав по траве мимо Лауры с Эрикой, Рагнар повернул налево и скрылся в лесу. Если свернуть направо, то выйдешь к морю, а если идти прямо, не сворачивая, то упрешься прямо в дверь дома Исака. Рагнар бежал, бежал и бежал.
Дул ветер. Светило солнце, но одеться пришлось потеплее: от ветра кожа покрылась мурашками. Эрика с Лаурой отыскали в траве тихое местечко. В то утро за завтраком Исак запретил девочкам спускаться к морю и велел держаться поближе к дому. Они такие тощие, что их того и гляди сдует прямо в море. Роза поддержала Исака: Эрика с Лаурой почти не едят, они съедают не больше мышки, и если попадут в море, то волны запросто унесут их в СССР или еще куда похуже, в какую-нибудь мрачную опасную страну, где малоежкам потом всю жизнь придется стоять в очередях за гнилой картошкой. А назад им путь заказан, потому что всех, кто хочет вернуться, пристреливают прямо на границе. Лаура с Эрикой были уже слишком взрослые, чтобы верить подобным историям, но тем не менее съели еще два бутерброда с паштетом и выпили по стакану шоколадного молока. Вообще-то его лучше всего есть ложкой, как сладкий суп, но Роза строго-настрого запрещает им это. Еще она запрещает класть в молоко больше двух ложек шоколадного порошка, но ведь две ложки — это совсем мало, начинать нужно с трех, а лучше всего насыпать в молоко сразу пять ложек порошка и не очень сильно размешивать — тогда шоколад свернется в тающие на языке комочки. В некоторых вещах Исак очень строг. Нельзя заходить в дом в дневное время. Ложиться надо вовремя. И не опаздывать к ужину.
Иногда Молли прячется в лесу, и Эрика с Лаурой отправляются ее искать. Когда часы бьют шесть, Исак выходит в гостиную и, топая, направляется в кухню, рыча: «Как же я проголодался! Прямо как медведь!», Молли, почти всегда в голубом платье, кричит: «Нет! Только не медведь!» Все это означает, что Роза приготовила ужин и пора садиться за стол.
Однако шоколадного молока Исак разрешает пить сколько влезет. Он даже не запрещает девочкам есть шоколадный порошок прямо из банки, ложкой. Когда Роза уезжает на материк, он сказал, что если им хочется, то они могут слопать всю банку целиком, только потом, когда их затошнит, жалеть их никто не будет.
Когда Рагнар, пробежав мимо Лауры с Эрикой, скрылся в лесу, девочки решили пуститься вдогонку. Бежал он очень быстро, его ноги почти не касались земли, и издалека он напоминал волшебное лесное существо — эльфа или лешего. Эрика думала, что быстрее Лауры никто бегать не умеет, но даже Лауре за Рагнаром не угнаться. Именно Лаура прошептала Эрике, что Рагнар немного похож на чудовище. Нет, с этим Эрика не согласилась. Он, конечно, не красавец. У него худые ноги и руки, но хуже всего — шишка или бородавка между бровями. Будто у него три глаза или два носа. Однако, познакомившись с Рагнаром поближе, Эрика перестала обсуждать с Лаурой его уродство. Эрике казалось, что когда смотришь на него прищурившись, то он вполне ничего себе. Даже красивый. А Лаура слишком маленькая и ничего не смыслит в мужской красоте.
Вскочив, Лаура с Эрикой понеслись вслед за Рагнаром. Они знали, что его зовут Рагнар и что они с матерью живут в коричневом деревянном домике в десяти минутах ходьбы от дома Исака. Им было известно, что он из Стокгольма, учится в пятом классе и не вылезает из футболки с надписью: «My father went to New York City and all he got me was this lousy T-shirt» [2] . Во всяком случае, где бы они его ни увидели — на пляже, возле дома Исака или в магазине, — он вечно в этой футболке. Или в другой, с надписью про Ниагарский водопад. Им даже было известно, что в лесу у него есть домик, собственноручно им построенный. Однако они не знали, где именно в лесу. Это секретный домик.
2
Мой отец съездил в Нью-Йорк и ничего не привез мне, кроме этой паршивой футболки (англ.).
Лаура с Эрикой решили догнать его.
Прошли годы. Однажды летом Эрика с Рагнаром лежали в высокой траве, ели землянику и пили колу, которую стащили в магазине. Она рассказала ему, как приезжала на Хаммарсё совсем маленькой. Тогда она еще не знала Рагнара и у нее была только одна сестренка — Лаура. Потом вдруг возле дома Исака откуда ни возьмись появилась детская коляска, а в ней сидела плачущая Молли. Она рассказала ему, как Исак с Розой пугали ее: Эрика такая маленькая и тощая, что ветер того и гляди сдует ее и унесет на другой берег моря. Рагнар выслушал ее, погладил по голове и сказал: