Благостный четверг
Шрифт:
– Это тебе огонь в камине подсказал?
– Да. Как ты все хорошо понимаешь…
– Может, ты мне как-нибудь расскажешь об этих разных штуках, что у тебя в лаборатории?..
– Конечно, расскажу. – Сердце Дока вздрогнуло и потянулось к Сюзи. Однако он страшился ее незнакомой скромности. Он отвел глаза от ее глаз – посмотрел на дикий ирис у нее в руке. – Знаешь, есть старая валлийская легенда… как один бедный рыцарь сделал живую деву из цветов..
Сюзи уже порядком захмелела. Она два раза проговорила
– Надеюсь, она не завяла?
Тут-то наконец и вырвался из самого докова нутра нижний голос.
– Знаешь, мне так одиноко… – Док произнес это почему-то спокойно и сам удивился своим словам. И тут же бросился извиняться: – Я что-то не то говорю, я, кажется, немного пьян. – Еще больше смутился. Наполнил бокалы. – Черт подери! Давай, что ли, тяпнем бренди!
Сюзи наполовину отвернулась, на фоне пламени очертился ее профиль.
– Ты хорошо помнишь то место, про которое говорил, – в дюнах?
– Да.
– Можно нам туда заглянуть?
– Конечно. Когда?
– Сейчас, по пути домой.
– Ты туфли испортишь.
– Ну и что.
– Правда, их можно снять.
– Так мы и сделаем, – сказала Сюзи
24. Томительная пятница
Не всякий полагает пятницу днем несчастливым, однако почти все сходятся на том, что это день томительный. В деловом мире в пятницу уже не заключают сделок… Для школьников она вроде запертой калитки, за которой свобода… Пятница, она уже не работница, но еще и не отпускница, – одним словом, ожидательница. Она не годится ни для дел, ни для развлечений… Женщины обозревают гардероб, прикидывают, что надеть наутро… За ужином уничтожаются недельные объедки…
В «Медвежьем стяге» Джо Элегант объявил, что зажарит на ужин остатки камбалы… «Мокрые спины» вернулись из очередной славной гастрольной поездки; Патрон с великим почетом проводил их в комнаты над лавкой, выдал каждому по бутылке крепкой мексиканской водки – текильи. На всякий случай он держал наготове и снотворное: на «мокрых спин» порой нападала свирепая тоска по родине, и они начинали искать, с кем бы подраться; пусть уж лучше спят.
Док встал в пятницу поздно и тут же отправился в лавку за пивом. За прилавком стоял Джозеф-Мария, веселый и собранный. Сверху волнами накатывало пение.
– Ну как вчера повеселились? – осведомился Патрон.
– О чем это ты?
– В ресторане, спрашиваю, посидели хорошо?
– Да, – Док словно точку поставил.
– Слушай, Док, ты бы поучил меня еще в эти свои шахматы.
– Все не веришь, что в шахматах нельзя жульничать?
– Почему, верю. Просто хочу разобраться получше… У меня, кстати, есть ящик «богемского» пива, из Мексики. Холодное.
– Да, это вещь, – сказал Док. – Самое знатное пиво во всем западном полушарии.
– Тогда я тебе его дарю.
– Что это ты вдруг?
– Так, ничего. Настроение хорошее.
– Ладно, спасибо… – Док начал понемногу беспокоиться.
Дальше –
Док сделал яичницу из двух яиц, сдобрил ее приправой из куркумового корня, чеснока и пряностей. Потом взглянул на таблицу приливов и отливов во вчерашнем «Монтерейском глашатае». Так, сегодня в два часа восемнадцать минут приличный отлив, вполне можно набрать хитонов и змеехвосток, если, конечно, к тому времени не задует ветер с моря, не нагонит воды… От «богемского» Док немного успокоился, хотя по-прежнему испытывал какую-то смуту. И любимая яичница с приправой в этот раз показалась не слишком вкусной.
В дверь постучали, вошла Фауна. Щелкнула пальцами на гремучих змей.
– Привет, Док. Как самочувствие?
– Нормально.
– Много вчера выпил?
– Да не то чтобы очень.
– Стол понравился?
– Да, отличный. Ты знаешь, что заказать.
– Еще бы я не знала. Ну как, согласен на дополнительный раунд? Верно я про Сюзи тебе говорила?
– Верно. Кстати, как она?
– Спит еще.
– А я сейчас ухожу на промысел – скоро отлив.
– Сказать ей, где ты?
– Не надо, с какой стати… Вот сумочка ее у меня, уволок нечаянно. Ты бы захватила.
– Что, у Сюзи ног нет? Сама придет да заберет.
– Меня дома не будет.
– Ничего, когда-нибудь вернешься.
– Слушай, – сказал Док, – куда ты гнешь?
Так его и разозлить недолго, подумала Фауна, и тут же заспешила домой.
– Пойду я, дел много. Ты на меня не сердишься?
– За что же мне сердиться?
– Ну, пока. Если чего понадобится, скажи.
– Фауна, а можно тебя спросить… – начал было Док и замолчал.
– Что? Спрашивай.
– Ладно, раздумал. Какое это имеет значение…
Когда Фауна вернулась в «Медвежий стяг», Сюзи сидела сгорбившись над чашкой кофе.
– С добрым утром, – сказала Фауна. – Что молчишь? Отвечать надо, когда здороваются.
– Да, прости, пожалуйста. Доброе утро.
– Ну-ка, посмотри на меня.
– Ну, смотрю.
– Ладно, все ясно…
– Что ясно? Ты ведь ничего не знаешь.
– Хорошо, не знаю. И вообще, какое мне дело? Джо, принеси мне тоже кофе! – Фауна катнула к Сюзи круглую жестяную коробочку с таблетками от головной боли.
– Спасибо, – Сюзи положила в рот три таблетки, запила кофе.
– Док на свой промысел отправился, – как бы между прочим сказала Фауна.
– Ты у него была?
– На улице встретила. Ну, как там у вас вчера?
Сюэи подняла голову, широко распахнула глаза – словно душу распахнула.
– Он до меня за весь вечер ни разу не дотронулся, – произнесла она чуть слышно. – Мы с ним гуляли в дюнах, он ко мне даже не прикоснулся.
Фауна улыбнулась.
– Ну, а говорил-то он с тобой хорошо?