Бледная графиня
Шрифт:
— Для меня — никаких, милая маман, а вот Марии досталось. Она была совсем разбита и пошла к себе наверх. Позволь мне сходить проведать ее.
И, простившись с графиней, Лили поспешила наверх по каменным ступеням лестницы, которая вела в комнату ее подруги.
Графиня осталась на месте, провожая взглядом удалявшуюся девушку. Та в простодушии своем даже не подозревала о лицемерии и коварстве мачехи. Словно маска спала с лица Камиллы: минуту назад светившееся материнской заботой и нежным участием, оно снова приняло
«В воскресенье… — подумала она. — Это будет последнее свидание в твоей жизни. Курт прав, больше нельзя терять ни одного дня. Значит, в воскресенье. Странно… В воскресенье умерла твоя мать, и ты умрешь именно в воскресенье…»
II. ТАЙНА ЗАМКА
Замок Варбург стоял в трех часах езды от города. Попасть в него можно было двумя путями. Один извилистой лентой пробегал по самому берегу Балтийского моря вдоль скалистых ущелий, изобилующих пропастями. Другой — морем, он был короче, а в жаркую летнюю пору удобней и приятней.
Какое наслаждение погожим днем прокатиться по морю на легкой парусной лодочке, любуясь живописными видами обрывистых берегов.
Такого же мнения был, вероятно, и молодой человек лет двадцати шести, красивый и статный, в темно-сером летнем костюме и легкой соломенной шляпе. Стоя на берегу уже за городской чертой, он окликнул рыбака, собиравшегося отчалить на своем челноке:
— Эй, любезнейший! Не возьмешь ли меня с собой? Не только за спасибо, но и за хорошую плату.
Рыбак и перевозчик Енс из Варбургской деревни, пожилой, с загорелым обветренным лицом, обрамленным густой черной бородой и такими же бакенбардами, с готовностью спросил:
— Куда вы желаете?
— Мне нужно в Варбург. Кажется, вы направляетесь в ту сторону? Вот и прихватите меня с собой. Сегодня так славно на воде! Назад же я вернусь пешком. Вечером будет попрохладнее.
Воскресный день клонился к вечеру, так что Енс все равно собирался домой и обрадовался небольшому заработку, который сулила просьба незнакомца. Он проворно развернулся и опять причалил челнок к ровному песчаному берегу.
— Забирайтесь в лодку и платите восемь грошей за перевоз, — сказал он.
— Согласен, — ответил молодой человек. — Вас зовут Енс? Так, кажется, значится на лодке? Так вот, Енс, получите плату вперед и попируйте хорошенько на эти деньги в варбургской пивной.
— Пировать в пивной — как бы не так, — заметил Енс, почесывая затылок. — Славно было бы пропустить там кружку-другую темного пива. Да, как давно я там не был! Но придется отложить посещение до лучших времен. Мне нужно кормить жену и детей, а на рыбном промысле далеко не уедешь. Дела идут из рук вон плохо.
Молодой человек, отдав деньги, уселся на заднюю скамейку у руля. Рыбак взглянул на монету: это оказался талер. Енс полез было в карман за сдачей, но молодой господин махнул рукой, показывая, что сдачи не надо.
— Покорно благодарю, — с довольным видом пробормотал Енс, проворно сунул полученный талер в карман широких, запачканных дегтем холщовых шаровар и тотчас отчалил от берега.
Молодой пассажир, оказавшийся таким щедрым, был, что называется, кровь с молоком. Большие, красивые глаза его светились умом и добротой. Наружность, манеры, обращение — все выдавало в нем человека образованного, занимающего хорошее положение в обществе. Темно-русые усы очень шли ему. В костюме не было ничего бросающегося в глаза, только руки плотно облегали тонкие лайковые перчатки.
Енс поднял парус и поместился на маленькой скамейке по другую сторону руля, держа в руке шкот.
Нещадно палило солнце. Легкий ветерок слегка волновал зеркальную поверхность воды. Наполняя большой в сравнении с лодкой парус, он легко подгонял крошечный челнок, бесшумно скользящий по волнам.
Позади, на берегу, остались городские кварталы, корабли с высокими мачтами, колокольни старинных соборов. По мере того как Енс со своим молодым пассажиром уходил вперед, удаляясь от берега, все это постепенно скрывалось из глаз.
Еще несколько минут — и перед ними расстилалась безбрежная водная поверхность. Глаза слепили солнечные блики. Иногда на горизонте виднелись парус или дым от парохода, ненадолго оживляя эту водную пустыню, и снова исчезали за горизонтом.
Енс тем не менее не решался выйти в открытое море и вел челнок вдоль берега, который из ровного и песчаного постепенно переходил в крутой, скалистый, с ущельями и обрывами. Рыбак поглядывал на пассажира. Должно быть, собирался заговорить, но никак не мог решиться.
— Господин, вы не судебный ли асессор там, в городе? — спросил он наконец. — Что-то мне ваше лицо знакомо, как будто я где-то вас уже видел.
— Вы не ошиблись, Енс. Я действительно асессор Вильденфельс.
— Ну да, я так и думал, — заявил рыбак. — Немножко переменились с тех пор, как я видел вас на суде, но тому уже скоро полгода… Помните, по делу управляющего замком, на которого мы, бедняки, слишком много работали? Ему вздумалось тогда потребовать прежние привилегии замка, которые он откопал где-то в старых бумагах. Но, слава Богу, он тогда остался с носом.
— Там все тот же управляющий? — спросил асессор.
— Да, господин Митнахт по-прежнему там. Он был еще при жизни покойного графа. К счастью, за несколько лет до его кончины графиня Анна упросила графа отказаться от всех старинных привилегий в пользу варбургских поселян, и документ этот нашелся. Суд отказал управляющему. Так даром и пропали все его хлопоты.
— Значит, вы обязаны этим графине Анне?
— Да, это была ангельская душа. Боже, зачем ей выпало так рано умереть? Тяжело было всем нам расставаться с нею. Так бы, кажется, и поднял ее из могилы. После нее все пошло иначе.