Блеф
Шрифт:
– Так же, как Босс нашел Гэри Бондса, игравшего в таких же барах, – закончила она.
Бадди Холли был совершенно ошеломлен бьющим через край энтузиазмом Корделии. Поставил локти на стол, пристально глядя на содовую с лимоном, которую принесла ему официантка, а потом поднял взгляд на Корделию и слегка улыбнулся.
– Послушай, – начал он. – Я тебе очень благодарен. Честное слово. Услышать такое – радость на весь вечер… черт, на целый год вперед.
Он отвел взгляд.
– Но я не
– Но ведь можете, – сказала Корделия.
Он покачал головой.
– Подумайте над этим.
– А что толку? Ничего не получится.
Он погладил ее руку.
– Но, спасибо за идею.
С этими словами он кивком попрощался с остальными, встал и неуклюже пошел сквозь дым играть второе отделение концерта.
– Проклятье, – сказала Корделия.
Джек поглядел на спину музыканта, когда Холли забирался на сцену. Было что-то знакомое в том, как он двигался. Ощущение поражения. Джек подумал, что видел такие же обвисшие плечи и склоненную голову всякий раз, глядя в зеркало. Еще сегодня утром.
И задумался, насколько же годы и несчастья, о которых никто не знает, сломили Бадди Холли. Хотел бы я…
Поначалу он даже не дал себе закончить мысль.
Хотел бы я помочь ему, сказал себе Джек.
– Хочешь уйти или остаться? – спросила Си-Си Корделию.
– Ухожу, – ответила Корделия. И добавила еле слышно: – Но, думаю, я вернусь.
– Как Мак-Артур? – спросила Вонищенка.
– Нет, скорее, как сержант Престон из конной полиции, – ответила Корделия.
– Так кого ты назвал цыпочкой? – спросила Корделия голосом, более холодным, чем океан у Джонс-Бич.
– Я сказал, – начал дежуривший с утра в «Холидэй Инн» администратор, – что мы не можем так запросто давать гостевые комнаты любым цыпочкам, которые мимо проходили.
И улыбнулся ей.
– Таковы правила.
– Тебе рассказать, как рано мне пришлось встать, чтобы попасть на поезд, идущий сюда? – требовательно спросила Корделия. – Или сколько мне пришлось ждать такси на вокзале Нью-Брансуика?
Улыбка на губах администратора слегка угасла.
– Простите.
– Я тебе не чертова группи! – рявкнула Корделия, шлепнув по стойке визиткой с дорогим тиснением. – Я пытаюсь сделать Холли звездой.
– Он уже и так, – ответил администратор и взял карточку. Принялся читать. Под именем Корделии красовалась должность. Заместитель продюсера. Эту должность ей написали на визитке заранее, авансом, так сказать.
– Без дураков? Вы работаете в «Глобал Фан энд Геймз», тех самых, что организовали шоу Роберта Таунсенда и все эти дела со Спайком Ли?
В его голосе звучало почти что уважение.
– Без дураков, – ответила Корделия и попыталась
– И хотите вытащить Бадди Холли из этой хреновой дыры?
– Хотим попытаться.
– Хо-ро-шо.
Администратор ухмыльнулся. Глянул на вертушку с ключами.
– Комната восемьдесят четыре – двадцать.
И многозначительно поглядел на Корделию.
– Ну?
Тоном, явно означавшим «неужели ты ничего не знаешь», администратор продолжил:
– Главная дорога, идущая из Лаббока. Шоссе в Нэшвилль.
– Ого, – сказала Корделия.
Когда в 9.25 Корделия постучалась в дверь комнаты 8420, Бадди Холли спал. Это стало ясно сразу же, как он открыл дверь. Когда он выглянул в коридор, его темные с проседью волосы были всклочены, а очки были надеты неровно.
– Это я, Корделия Шасон. Помните? Вчера вечером.
– Ух, точно.
Холли пытался собраться с мыслями.
– Чем могу помочь?
– Пришла, чтобы отвести вас позавтракать. Мне надо с вами поговорить. Это очень важно.
Бадди Холли удивленно покачал головой.
– Вы – коса? Или камень?
Корделия пожала плечами.
– Дайте мне десять минут, – сказал Холли. – Выйду к вам в вестибюль.
– Обещаете? – спросила Корделия.
Холли слегка улыбнулся, кивнул и закрыл дверь.
К завтраку Бадди Холли вышел в идеально выглаженных хлопчатобумажных джинсах, свободной ковбойской рубашке и коричневом вельветовом пиджаке. Похоже, в одежде он предпочитал не красоту, а удобство.
Уселся за стол.
– Собираетесь снова мне проповедовать?
– Если смогу. Поговорим, когда нам принесут кофе.
– Я буду чай, – сказал он. – На травах. С собой принес. На здешней кухне выбор чаев убогий.
Подошла официантка и приняла заказ.
– У вас на шее, это амулет? – спросил Холли, показывая взглядом. – Заметил его вчера вечером, но был слишком занят.
Корделия расстегнула замочек и отдала амулет ему в руки. Крохотный серебряный аллигатор и окаменевшие зубы были вделаны в изящный овальный кусок песчаника, висевший на крепкой лесе, сделанной из жилы. Холли повертел его в руках, внимательно разглядывая.
– На американский не похоже. Юго-западная Полинезия? Или Австралия?
– Второе, – ответила Корделия. – Настоящий.
– Какого племени? Я хорошо знаю Аранда, немного знаю Вик-мун-кан и Мурнгин, но этот мне не знаком.
– Его сделал молодой абориген, живущий в городе, – ответила Корделия. На мгновение задумалась. Мысли о Виунгаре одновременно возбуждали и печалили ее. Как там дела с революцией в центральной Австралии, подумала она. Последнее время она была слишком занята, чтобы часто смотреть новости.