Блеф
Шрифт:
Си-Си ворвалась на сцену и более не останавливалась. Казалось, она окутала аудиторию невидимой сетью силы. Лишь поначалу она робела, но потом лишь набирала силу с каждой секундой. Будто ее энергия уходила к сидящим и стоящим в зале людям, а потом возвращалась к ней, многократно усиленная. Волшебство настоящей эмпатии, подумал Джек.
Она начала со своих старых хитов, а потом быстро перешла на новые, балладные песни. Двадцать минут ее выступления для Джека промелькнули, будто молния. И Си-Си закончила выступление песней, с которой начала свою первую репетицию в этом зале.
«Бэби,«Победа ждет», – зазвучал рефрен припева.
– Не забывай.
Си-Си склонила голову. Аплодисменты были термоядерными. Сойдя со сцены, она ушла за занавес и позволила себе рухнуть. Джек и Вонищенка подхватили ее.
– Что такое? – спросила Вонищенка. – Ой, Си-Си…
– Ничего, – ответила Си-Си и ухмыльнулась. Ее лицо прорезали морщины, от усталости. – Ничего, совершенно.
– О’кей, – пробормотала Корделия, глядя, как над ней развернулся рекламный плакат джокертаунской больницы. Несмотря на сказанное Дядей Джеком, она задумалась, не стоит ли скрестить пальцы. Может, на ногах тоже.
– Подожди секунду, – сказала ведущий оператор. Наклонилась к Корделии. – Небольшая смена планов.
Черт, подумала Корделия.
– Что?
– Небольшой бунт среди музыкантов. Все еще в процессе.
– Побыстрее бы, – сказала Корделия, глядя на светодиодный индикатор часов на пульте. – Типа, в течение двадцати двух секунд.
– Но ведь я сейчас должен играть, – непонимающе сказал Бадди Холли.
– Суть уговора в том, – ответил Джек, – что Босс и «Герлз Уиз Ганз» решили, что отыграют сейчас, и дадут тебе закрывать концерт.
Вонищенка поглядела на обоих.
– Босс и эта девочка, Тами, решают вопрос армрестлингом. И, похоже, девочка побеждает.
– Но сейчас мой выход, – сказал Холли.
– Заткнись на хрен, – сказала Тами, лидер «Герлз Уиз Ганз», торжественно выходя вперед и потирая правое плечо. Слова эти она произнесла с чувством. – Я и он, – она показала на Босса, который печально улыбался, – считаем, что самому главному в музыке научились у тебя. Так что ты станешь кульминацией концерта. Так оно и есть, Бад.
Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его в губы. Холли ошеломленно глядел по сторонам.
Оператор лихорадочно размахивала руками.
Стеклянные глаза «СтедиКамов» неумолимо надвигались. «Герлз Уиз Ганз» поддали жару, порвав на части попсовую песенку Томми Бойса и Бобби Харта «Интересно, что она делает вечером», сотворив из нее брутальный панк, растоптав ее в джем и размазав по своим ухмыляющимся губам, устроив на сцене сущий ад. А закончили они песней «Прауд Флеш», жестким гимном романтике и нигилизму.
– Ну, – сказала Тами Боссу, уводя со сцены своих шатающихся сестричек, – превзойди это.
И Босс показал все, что мог.
О Боже, подумала Корделия, когда стихло эхо последних аккордов. Посмотрела, как Босс поднял гитару в одной руке, а другую поднял, сжав кулак. Пусть Бадди все сделает. Пожалуйста. Босс еще раз поклонился публике, а затем пошел со сцены вместе со своими музыкантами.
Корделия моргнула. Ей показалось, что она увидела за столиком в задней части зала
Вздохнула, когда погас предпоследний PSA и оператор двинула вперед «Луму». Камера проехала перед сценой, сделав съемку панорамы, а потом сфокусировавшись на сцене.
– И… поехали! – сказала женщина в микрофон. Пожалуйста, снова мысленно взмолилась Корделия.
– Привет, Лаббок! – сказал Бадди Холли присутствующим и пятистам миллионам зрителей, незримо присутствующим по ту сторону камер. Зрители заулыбались.
Джек тоже улыбнулся, глядя со своего места у края сцены. Ему пришлось сесть на корточки, чтобы не получить по голове камерой, которая каталась туда-сюда по рельсам. Боль с методичным упорством пронзала ему живот, и он не знал, как долго сможет сидеть в таком положении. Понял, что сейчас ему больше всего хочется просто лечь. Хочется отдохнуть. Уже скоро, мрачно подумал он. Буду отдыхать, сколько влезет. И хорошо.
Холли сыграл первую ноту и скользнул пальцами по струне. Волшебное прикосновение Бадди Холли. Может, теперь это и стандартная техника игры, но три десятилетия назад оно возвестило о революции.
Ди-и-и-ки-ий зверь…Легкое заикание никуда не делось, но ни один из зрителей, купивших билеты, еще ни разу не слышал этой песни Бадди Холли.
Когда опустится луна, Когда иссякнет любовь,Я постучусь в твою дверь. Прошу, пусти меня вновь…Джеку это показалось похоже на старые песни Дилана. Может, с оттенком Лу Рида. Но, по большей части, это был чистейший Бадди Холли.
Ди-и-и-ки-ий зверь…Он почти завывал.
Джек понял, что с тем же успехом он мог плакать.
Когда мои друзья, Сердцевина моя,Не могут стоять, И все, что было во мне, Продали по сходной цене…Он действительно плакал.
Я пища диким зверям.И я знаю это сам…«Телекастер» Бадди Холли плакал. Не от жалости к себе, но в искренней печали.
Без любви, без друзейНавсегда…Джек очень любил музыку, но боль была невыносима. Не в силах больше терпеть ее, он встал и тихо ушел. Пропустил выход на бис.
Корделия заранее готовилась к выходу на бис, последнему в концерте, когда на сцену должны были выйти все музыканты и взяться за руки. Моргнула, посмотрела повнимательнее и поняла, что Бадди Холли едва не падает ничком, стоя на сцене и внимая аплодисментам, последовавшим за последней его песней. Она была достаточно близко, чтобы разглядеть нездоровый румянец на его лице. Холли пошатнулся. О боже, подумала она, он же болен. Он сейчас упадет.