Блэк Сити
Шрифт:
— Как все прошло вчера с мистером Табсом? — интересуется Жук.
У нас не было возможности поговорить об этом прошлой ночью, так как вместе с Натали явился и Себастьян. Я рассказал ему, что случилось, о том, что Натали с Эвангелиной собираются провести с Золотым Дурманом кое-какие анализы, чувствуя себя немного бесполезным из-за того, что сам больше ничем не могу помочь.
— Надеюсь, что они уже в ближайшее время что-то выяснят, прежде чем еще чью-нибудь смерть повесят на какого-нибудь Дарклинга, — говорит Жук, напоминая мне о моем аресте на прошлой
— Уверен, Натали это выяснит, — говорю я.
— Слышал чего-нибудь от неё? — спрашивает Жук, когда мы выходим на городскую площадь.
— Нет.
— Может быть, покинув прошлой ночью Парк, она прямиком пошла спать, — говорит Жук.
— Может быть, — говорю я.
На площади перед школой собралось около тысячи протестующих, которые держали высоко над головой плакаты. Одни поддерживали Закон Роуза, другие призывали правительство Стражей освободить Дарклингов. Тетка Жука выкрикивала в мегафон призывы и лозунги, заводя толпу, её длинные дреды покачивались в унисон каждому слову.
— Неужели эти люди никогда не разойдутся по домам? — ворчу я, проталкиваясь сквозь толпу.
— По крайней мере, им не все равно, — в их защиту говорит Жук. — Они пытаются свергнуть Пограничную стену, а это куда больше, чем делаешь ты.
Я поворачиваюсь к нему.
— Знаешь что? Иди-ка ты к черту. Ты, сам-то, что сделал для того, чтобы стена рухнула? Вся деятельность Людей за Единство — это рисование плакатиков и выкрикивание бесполезных лозунгов. Уверен, правительство Стражей прямо-таки дрожит от страха.
— Мы делаем гораздо больше, — говорит он.
— Да ну? Например?
— Вот увидишь. Я должен идти. Развлекайся в школе. — Он идет к своей тетке.
Что он имел в виду под "вот увидишь"?
Я поджидаю Натали на школьной лестнице. Мимо проходят корреспондент с ТВ Джуно Джонс и её съемочная группа. У входа также ждет Дей, держа гору книг. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, а потом снова закрывает его.
— Если у тебя есть что мне сказать, просто скажи, — огрызаюсь я.
— Извини, — брякает она.
— Что? — Я ожидал чего угодно от неё, но не этого.
— Я была не права, обвиняя тебя в том, что ты подсадил Жука на Дурман.
— Ну да, ошибалась, — говорю.
— Ты, блин, придурок, я пытаюсь извиниться.
Я слабо улыбаюсь:
— Своеобразно ты извиняешься.
Дей улыбается в ответ:
— Прости. Я серьезно. Друзья?
Я колеблюсь немного, а потом киваю. Этого хотела бы Натали.
— Друзья.
Мы ждем Натали молча, между нами все еще сохраняется неловкость, несмотря на наше перемирие. Минуту спустя, по всей городской площади эхом разносится звук лошадиных копыт и у школы останавливается знакомый черный экипаж. Перед дверью экипажа возникает Себастьян и предлагает Натали руку, которая отвергает ее. Она выходит из кареты, убирая свои красивые светлые волосы от лица. Мелькают две отметины на её шее. Меня гложет чувство вины. По выражению её лица я не могу судить продолжает ли она все еще сердиться на меня или нет.
Неожиданно вблизи Пограничной стены вспыхивает драка и Себастьян идет, чтобы разобраться, в то время, как Натали поднимается ко мне. Джуно Джонс преграждает ей дорогу и тычет микрофоном ей в лицо.
— Мисс Бьюкенан! Уделите секунду Вашего времени? Как студенты держатся после смерти Криса Томпсона?
— Мы держимся, как и следовало ожидать, — раздраженно говорит Натали.
— Почему Ваша мать вчера присутствовала на похоронах? Вы хорошо знали Криса?
Натали качает головой и пытается обойти Джуно Джонс.
— Крис был шестой жертвой, умершей от Золотого Дурмана, а больше десяти сейчас находятся в больнице в критическом состоянии. Как вы думаете, почему все больше молодых людей Вашего возраста подсаживаются на наркотики?
Натали замирает.
— Еще кто-то пострадал?
— Да, и это только те, о которых нам известно...
БУМ!
По городской площади эхом разносится мощный взрыв. Ударная волна сбивает меня на колени и я, прикрываю голову, когда школьные окна разлетаются на мелкие осколки и сыплются на землю стеклянным дождем. В ушах стоит звон, словно внутри меня звенят церковные колокола. Я поднимаю голову, в ушах стреляет; звуки атакуют мои чувства: крики паники, бьющиеся стекла, падение тяжелых камней.
Часть Пограничной стены разрушена, обнажив гетто Легион по другую сторону. На нас пялятся тысячи бледных истощенных Дарклингов. Всё замирает, словно мир затаил дыхание. По началу Дарклинги не двигаются, возможно, от шока или страха перед репрессиями.
А затем по их обонянию ударяет запах человеческой крови.
Дарклинги воют.
Они спешат к дыре в стене, привлеченные запахом свободы и горячей крови.
— Эш... — Голос Натали раздается не громче шепота, но для меня он словно сирена, призывающая действовать.
Я устремляюсь вниз по ступенькам и хватаю её в свои объятья.
— Ты ранена? — спрашиваю я.
— Нет. Где Дей? — спрашивает она.
— Я здесь! — Дей спешит к нам. Её, обычно идеальные черные волосы, перепачканы в крови и грязи, а худенькое личико исцарапано, но в остальном с ней все в порядке.
— Мне нужно найти Жука, — говорю я им. — Идите внутрь.
Натали качает головой.
— Я должна убедиться, что с Себастьяном все в порядке.
Мы все втроем проталкиваемся сквозь толпу, в направлении Пограничной стены, где я последний раз видел Себастьяна и Жука.
Образуется столпотворение.
Люди спешат, толкаются, отчаянно пытаясь убраться подальше от Дарклингов, которые нескончаемым потоком льются через пролом в стене. Везде, куда ни взгляни, кричат люди, схваченные Дарклингами, которые уже пьют кровь несчастных. Перепуганные охранники Стражей обнажают мечи и рубят направо и налево, не разбирая, где Дарклинги, где люди. Кровь повсюду, пьянящая, вкусная. Во мне просыпается голод. Я желаю присоединиться к остальным Дарклингам. Я хочу есть.
— Эш, он здесь! — дергает меня за руку Натали, отвлекая от мыслей о жажды крови.