Блэквуд

Аарон Селия

— Не копайся в моих вещах.

— Я подумал, что это будет справедливо, раз уж ты прогулялась по дому и спустилась по лестнице, — проговорил он, крепче сжав мое колено, и окинул меня понимающим взглядом. — И я знаю, что ты пыталась проникнуть в мою комнату, пока я работал в библиотеке.

Как он узнал?

— Я просто, эм...

— Правильно, — он положил мою ногу на кровать и встал. — Так что думаю, что имел право проверить твой рюкзак. Очевидно, тебе нужно больше воды и оружие.

Несколько верхних пуговиц его

рубашки были расстегнуты, сквозь них выглядывали темные волосы.

— У меня был нож.

— Да, это тебе очень помогло.

— Я куплю что-нибудь еще в городе, — ответила я, пожимая плечами, и осмотрела его поношенные джинсы, оценивая то, как они сидели на его худощавых бедрах. Даже то, как он стоял, казалось почему-то мужественным.

— Тебе и не нужно. У меня есть 45-й (прим. пистолет 45-го калибра), могу одолжить его тебе на время.

— Правда?

Это ускорило бы мои изыскания. Одним поводом для беспокойства меньше.

— Да, только не потеряй его. Я достану его из сейфа, как только ты будешь готова вернуться туда.

— Спасибо.

— Не за что, — он переминался с ноги на ногу, явно испытывая неловкость от моей благодарности.

— Думаю, что завтра я смогу немного прогуляться.

— Ещё нет, — ответил он, нахмурив брови. — Ты еще недостаточно оправилась.

— Я не пойду далеко, — усмехнулась я. — И что это за новообретенная любовь к моей компании?

Он нахмурился.

— Не мечтай. Я просто не хочу, чтобы тебе снова стало хуже, а потом ты провела здесь ещё две недели.

— Ну я тоже не хочу, — ответила я, сморщив нос. — Я бы, наверное, умерла с голоду от твоей стряпни.

На его лице появилась ухмылка, и мне на сердце стало теплее от наших не совсем дружеских шуточек.

— Я рад, что мы поняли друг друга.

Он повернулся, чтобы уйти, затем остановился, как будто неуверенный.

— Рыжая?

— Да? — отозвалась я, свешивая ноги с кровати, чтобы проверить подвижность ноги.

— Я просто...

Я уставилась ему в спину.

— Да?

Он покачал головой.

— Ничего. Увидимся за ужином.

Он зашагал прочь, его шаги громко удалялись вниз по лестнице.

Остаток дня я провела, прохаживаясь по дому и радуясь выздоровлению своей ноги. Она была слабее, но после снятия швов каждое движение стало даваться легче. Остановившись перед дверью Гаррета, я уставилась на неё, гадая, что он хранил внутри. Я не была большим специалистом по вскрытию замков, особенно учитывая, что у двери была старинная ручка и конструкция, для которой требовался настоящий ключ.

Подергав ручку, я обнаружила, что она снова заперта, и вздохнула. На этот раз, однако, я заметила свет в замочной скважине. Его комната выходила окнами на запад, сквозь них лилось послеполуденное солнце. Если бы стемнело и свет не бил в глаза, может быть, я смогла бы заглянуть внутрь.

Я остановилась и затаила дыхание, прислушиваясь к Гаррету. В доме ничего не двигалось. Я представила, как он запирается в своей библиотеке, склонившись над книгой, его темные локоны заправлены за уши, когда он сосредоточен на каждом точном штрихе и росчерке чернил. Опустившись на колени, я наклонилась вперед и заглянула в замочную скважину. Свет ослепил меня, так что мне пришлось откинуться назад.

— Черт, — прошептала я себе и решила посидеть и подождать, пока угол наклона солнца не станет терпимым. Каждое мгновение я рисковала быть обнаруженной, но я бы услышала, как приближается Гаррет. Я внимательно прислушивалась и ждала, когда стемнеет. Спустя время, что показалось мне вечностью, солнце скрылось и стало терпимым настолько, чтобы я смогла заглянуть внутрь. Через некоторое время мои глаза привыкли, и я мельком увидела большую кровать, широкое окно и что-то, висящее на стене. Я прищурилась и наклонилась вперед, прижавшись лбом к дверной ручке. Что это было?

Повернувшись в сторону, я получила лучший обзор стены. Верёвка. У него были различные мотки веревки, висящие на какой-то стойке. Я не могла видеть остальную часть, только край. Я присела на корточки. Какого хрена?

Шум и стук заставил меня вскочить на ноги и быстрым шагом направиться обратно в свою комнату. Если бы он поймал меня, я не была уверена, что бы он сделал, но у меня была идея, основанная на том, что он держал под рукой в своей спальне. Мысль о том, что я буду привязана к его кровати, вызвала у меня трепет, когда я должна была испытывать отвращение или страх. «Что с тобой не так?»

Яростный стук стал громче, когда я подошла к лестнице. Я остановилась. Звук был знакомым — кто-то стучал в парадную дверь. Я поспешила вниз по ступеням, моя левая нога болела в знак протеста. Поскольку Гаррета не было видно, я встала на цыпочки и выглянула в глазок.

— Блин! — я плюхнулась обратно на пятки.

— Я знаю, что она там. Откройте! — доктор Столлингс постучал в тяжелую дверь, но она лишь слегка задребезжала.

Дверь библиотеки была открыта, и я не видела там Гаррета вообще. Успокоив дыхание, я повернула засов на двери и открыла её.

Доктор Столлингс ворвался и заключил меня в объятия, драматично подняв на руки.

— Что случилось? Ты в порядке? Шериф не хотел давать мне никакой информации. Я ужасно волновался. Они причинили тебе боль? — засыпал он меня вопросами, а затем покрыл горячими поцелуями мои щеки.

Я съёжилась и оттолкнула его.

— Я в порядке. Клянусь. Они хорошо заботились обо мне.

Он поставил меня на ноги и оглядел фойе.

— Они держали тебя взаперти в этом ужасном доме?

Я нахмурилась. За последние пару недель я привыкла, дом стал нравиться мне гораздо больше. Но, проследив за его взглядом на потрепанный ковер и пыльную люстру, я поняла, к чему он клонит.