Блеск и нищета шпионажа
Шрифт:
Конечно, министр обладает множеством секретов, но они обычно относятся лишь к его епархии, шифровальщик же может обеспечить доступ ко многим секретным коммуникациям и дать возможность преспокойно читать широкий круг перехваченных телеграмм.
Разве американский флот одержал бы победу у Мидуэя, если бы не удалось раскрыть японские военно-морские шифры?
А сколько жизней союзников спасла расшифровка гитлеровских телеграмм, которая удалась англичанам! Правда, у них этот величайший секрет выкрадывали наши агенты, и телеграммы ложились на стол Верховному, решив судьбу многих сражений, например на Курской дуге.
В 1945 году бегство в Канаде советского шифровальщика Гузенко привело к аресту ряда агентов, передававших «атомные секреты» Советскому Союзу, серьезным ущербом обернулось также дешифрование вскоре после войны многих телеграмм НКВД (над этим американцы и англичане работали много лет) и, как результат, разоблачение двух агентов «пятерки» Маклина и Берджесса, которым еле-еле удалось убежать в СССР.
Советские спецслужбы также проделали немало прорех в западных коммуникациях.
Телеграфная переписка посольства США в Москве с момента установления дипломатических отношений в 1933 году длительное время находилась под контролем ОГПУ, после войны и в самые последние десятилетия наши спецслужбы тоже не дремали и читали телеграммы многих посольств.
Шеймов отличался рациональностью и целеустремленностью, это видно даже из того, как он познакомился с будущей женой: в августе 1973 года поехал в химчистку и там приметил девушку с подругой, стоявших в очереди. Девушка ему понравилась, и он изучал ее, следуя завету своего друга: «Смотри внимательно и постарайся определить, о чем она думает. Затем ненавязчиво, но уверенно подойди к ней и в дружеском тоне затронь эту тему. Все остальное придет само собой».
Однако в тот момент завязывать знакомство он счел преждевременным, но, как опытный чекист, запомнил ее адрес, продиктованный приемщице, а также день выдачи вещей — тогда он и устроил ей засаду с самого утра, бастион был взят одним махом.
Избранница оказалась интеллигентной провинциалкой из Самары, звали ее Ольга, она училась в университете, имела за спиной музыкальную школу и даже несколько лет занятий балетом.
Вскоре они поженились, ему пришлось рассказать жене, что он сотрудник КГБ. Это ее поразило, правда, в детали своей работы он ее не посвящал, лишь подчеркнул, что не имеет ничего общего с борцами против диссидентов и занят в основном зарубежными проблемами. Жена такой птицы, как Шеймов, тоже живет по канонам секретности, Ольга же в университете совсем распустилась и даже — о ужас! — была знакома с одним канадцем. Пришлось деликатно отвести ее от этой опасной связи и приучить к порядку.
Шеймов продолжал трудиться, дослужился до должности начальника отдела, обслуживающего шифровальную связь наших посольств, выбился в заместители секретаря партийной организации.
По работе иногда он оказывался в острых ситуациях, например, так случилось во время революции в Иране, когда возникла угроза захвата нашего посольства. Что делать? Не принимать решительных мер и ограничиться лишь повышенной безопасностью? Прекратить работу и ожидать дальнейшего развития событий? Уничтожить все шифровальные таблицы, все кодовые книги, все секретные документы? Может перегреться и выйти из строя печь в шифровальном помещении. На уничтожение шифровальной машины требовалось восемь часов, причем не было гарантии, что противник ее не восстановит.
Для этого были основания: во время переворота в Чили, когда наше посольство эвакуировалось и все секретные документы были сожжены, шифровальную машину за два часа разобрали и били по каждой детали в течение двенадцати часов, полностью все деформировав. Все эти остатки все же удалось вывезти в Москву, там они были переданы группе специалистов, незнакомых с данным видом машины. На удивление всем, специалисты в короткий срок полностью ее восстановили и смогли изготовить дубликат.
В тегеранском посольстве имелось целых шесть шифровальных машин, так что Шеймову было о чем поразмыслить. В результате в Тегеран полетела телеграмма об уничтожении всех ненужных документов и о фильмировании секретных материалов на случай уничтожения. Машины пока решили не трогать, ожидая развития ситуации.
Но кроме рутинных дел у Шеймова был и вторая, тайная жизнь, в которую он посвящал лишь жену: его переполняла ненависть к коммунистической системе и желание с ней расстаться.
Впоследствии в своих мемуарах, вышедших в 1993 году, Шеймов довольно подробно остановится на мотивации своего поступка: тут и встречи с московскими диссидентами, и лицемерие начальства и вождей, и неудовлетворенность всем образом жизни, и желание не просто возмущаться строем на кухне, как многие, а участвовать в его разгроме в глобальном масштабе, и пессимистический взгляд на будущее страны (он и сейчас считает, что мы обречены на коммунистическое рабство). Не обошлось и без возмущения убийствами инакомыслящих коллег (явная выдумка, чтобы поддать жару в печи), и недовольства инспирированием КГБ терроризма (КГБ исчез, а терроризм на подъеме).
Что ж, нельзя исключать ни ненависти к Совдепии, ни страстной любви к западной демократии, беда лишь в том, что буквально все мемуары наших перебежчиков (и не только КГБ) словно написаны по одному сценарию, души их сокрыты завесой цэрэушной пропаганды, и потому тексты не вызывают доверия.
Боюсь, что, если бы даже посчастливилось заглянуть в досье Шеймова и в КГБ и в ЦРУ, все равно не отгадать загадку этого предательства — бумага лишь слабо отражает реальность, в этом рискованном поступке сплелись воедино психологические корни, ненасытные амбиции, атрофия чувства любви «к родному пепелищу и отеческим гробам» и бог знает что еще. В любом предательстве присутствует некая аберрация мозгов, это факт.
Но вернемся к нашей истории.
Как жить дальше? Приспосабливаться, делать свое дело, ожидая, что все переменится само собой? Попроситься в отставку и распрощаться с КГБ? Открыто выступить против режима, как Сахаров или Шафаревич? Создать подпольную антикоммунистическую организацию? Покончить жизнь самоубийством?
В результате Шеймов выбрал опасный во всех отношениях вариант: бежать на Запад, причем с женой и маленькой дочкой.
Но как?
За границу, даже в Болгарию, всей семьей не выпускали. Оставалось только одно: связаться с сильной разведкой (такой он не без оснований считал ЦРУ), заинтересовать ее и убедить организовать его вывоз. Договориться о встрече по телефону? Исключено. Тут же заберут! Написать письмо? Перехватят и арестуют. Можно ли войти в личный контакт с американцами, не попав в поле зрения вездесущей слежки? Можно, но не без риска. Вдруг он наткнется на американца, связанного с КГБ? Вдруг американец решит, что он провокатор, и сообщит об этом властям? А если это будет просто человек, не желающий ввязываться в шпионские истории?
Шеймов внимательно следил за автомашинами американских дипломатов (они имели определенные номера, о которых рассказал ему приятель из наружки). Проиграв в уме все возможные варианты, пришел к выводу: он должен познакомиться с реальным американским разведчиком, который сразу понял бы что к чему.
Однажды совершенно случайно его дружок из контрразведки указал на черный «крайслер» с дипломатическим номером: «Посмотри, вон едет активный цэрэушник, никак не можем его прихватить!» — «Он, наверное, живет в одном доме с русскими?» — спросил Виктор. «Нет, эта сволочь живет вместе с другими иностранцами. Конечно, дом мы контролируем, но он хитер, как лис!»