Блеск презренного металла
Шрифт:
Апелляция не помогла. Виктор смерил нашего курьера строгим взглядом и отрицательно покачал головой. Он, в отличие от Ромки, смысл в моем предложении видел. Неизвестно, что ждало нас за густыми зарослями орешника, а наш курьер как-никак был все же несовершеннолетним. Можно представить, какая кутерьма будет твориться у него дома, когда родители узнают, что их сынок не вернулся с работы, поскольку находится где-то в районе Каратая, и от него ни слуху ни духу!
— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! — заключила я и, положив руку понурившемуся Ромке на плечо, добавила проникновенным тоном: — Пойми, чудак, у нас нет другого выхода! Не бросать
Ромка ничего не ответил, но я поняла, что он сдался. Ему, конечно, было очень обидно, но он был достаточно разумным юношей, а кроме того, привык относиться с уважением к моему мнению. Виктор же вообще был для него непререкаемым авторитетом.
— Ну, ладно, тогда я пошел, — унылым голосом объявил он.
— Подожди, — остановила его я, полезла в машину и достала из сумочки все деньги, которые со мной были. — Возьми, пригодятся! И, я тебя умоляю, будь осторожнее!
Ромка сунул деньги в карман, повернулся и быстро пошел по лесной дороге. Через минуту его фигура скрылась за деревьями.
— Ну что ж, — вздохнула я. — Пойдем теперь и мы! Хозяева здесь, кажется, не отличаются гостеприимством, поэтому нам тоже следует соблюдать осторожность. Не исключено, что впереди приготовлены еще какие-нибудь сюрпризы — медвежьи ямы, например, волчьи капканы… Может быть, попробуем все-таки поискать где-нибудь обходную тропинку?
Но Виктор не поддержал мою идею. Им двигали какие-то особые соображения, суть которых я поняла позже, когда мы, покинув место аварии, добрались до конца лесной дороги. Как выяснилось, до него было уже рукой подать.
Мы шли среди густого кустарника, я — нагруженная полевым биноклем и фотоаппаратом с телескопическим объективом: Виктор нес в руках моток шипованной ленты, с которым не хотел теперь расставаться ни на секунду.
Лес внезапно расступился, над нами засияло синее небо, и даже заросли орешника стали заметно реже. Наконец впереди мелькнул просвет, и мы вышли на открытое место.
Это было небольшое поле, буйно заросшее сорняками. Справа и слева оно граничило с лесом, а впереди упиралось в плотную стену какого-то низкорослого, но очень густого кустарника. За кустарником была видна ветхая стена высокой каменной ограды, из-за которой выглядывали верхушки деревьев. Деревья, похожие на фруктовые, в изобилии росли и вдоль внешней стороны забора. Дорога, на которой мы стояли, обегала вокруг поля и скрывалась в зеленой тени зарослей.
Судя по всему, мы видели перед собой стену старого монастыря. Где-то, рассуждая логически, должны были иметься и ворота, но мы, похоже, как и мечтал Ромка, зашли с тыла. Никаких признаков жизни пока не обнаруживалось — разве что на дороге отчетливо можно было рассмотреть рубчатые следы протектора — кто-то здесь постоянно ездил.
Мне казалось, что мы немедленно отправимся искать ворота или, на худой конец, какую-нибудь дырку в заборе, но у Виктора были свои планы. Я с большим любопытством наблюдала, как он разворачивает поперек дороги колючую ловушку, присыпает ее пылью и вообще старается замаскировать почти до полной невидимости. Когда он закончил и отступил в сторону, любуясь делом своих рук, я с пониманием спросила:
— Око за око?
Он серьезно покачал головой и туманно пояснил:
— Так будет лучше.
Мне тоже казалось, что так будет неплохо, особенно если на шипы налетит тот варвар, который оставил меня без колес. Вообще же задумка Виктора, конечно, преследовала совсем другую цель. Тот, кому есть что скрывать, может и сам постараться скрыться — в самый неподходящий момент. Шипы могут в какой-то мере нарушить его планы.
Избавившись от своего груза, Виктор отобрал у меня бинокль и, спрятавшись в листве, принялся дотошно и невыносимо долго обозревать окрестности. Пожалуй, от жары и скуки я могла рядом с ним заснуть, если бы не обнаружившаяся неожиданно еще одна неприятность — здешние кусты были буквально нашпигованы комариными полчищами, и стоило на миг прекратить двигаться, как эти полчища тут же обрушивались на вас с таким воем и звоном, что волосы вставали дыбом.
Я мгновенно превратилась в насмерть запуганное, безумное существо, которое постоянно шипит, вскрикивает и бессмысленно машет руками, за что удостоилась от Виктора весьма жесткого замечания. На него самого комары, казалось, не действовали абсолютно, отчего мои собственные страдания сразу же показались мне во сто крат горше.
Однако под суровым взглядом бывшего армейского разведчика мне пришлось смириться и ограничить свою активность только одним отчаянным шипением, которое я издавала всякий раз, как комар впивался в мою многострадальную плоть — то есть беспрерывно. Никогда не думала, что эти твари могут в таких количествах существовать в сухом, прожаренном солнцем лесу — для меня это явилось настоящим откровением. Но, может быть, все дело было в близости Монашьего пруда, хотя никакими иными признаками оно пока не подтверждалось.
Время, потраченное Виктором на осмотр местности, показалось мне вечностью. Наконец он опустил бинокль и посмотрел на меня. Он ничего не сказал, но в глазах его появилось что-то похожее на сочувствие. Наверное, комариное племя хорошо поработало над моей внешностью. Самому-то Виктору было хоть бы что, а я просто физически ощущала, как мое лицо горит огнем и раздувается наподобие воздушного шарика.
Виктор махнул рукой, призывая меня следовать за ним. И осторожно пошел вперед, раздвигая руками ветки орешника. Он двигался, не выходя из зарослей, параллельно покрытому сорняками полю, видимо, намереваясь обойти его стороной.
Этот план не понравился ни мне, ни комарам, которые просто пришли в неистовство. Расценив наше вторжение в их владения как злостную агрессию, они обрушились на нас всей своей мощью. Одновременно из-под каждой ветки вылетало, наверное, по миллиону комаров сразу. Вся эта живность мигом набивалась в уши, в глаза, мешала дышать. Я поняла — еще минута, и мой распухший труп останется лежать в кустах орешника на окончательное съедение крылатых убийц.
— Все! — сказала я решительно. — В разведчики я не гожусь, думайте обо мне, что хотите! Забирай свою аппаратуру, а я пойду дальше, как все нормальные люди — по дороге. Иначе скоро вместо главного редактора вы получите дочиста обглоданный скелет. Может быть, вас это и устраивает, но имиджу газеты это наверняка повредит… Я не могу этого допустить.
Собственно говоря, от дороги мы уже удалились на порядочное расстояние, и возвращаться через комариные заслоны я не собиралась. У меня была мысль срезать путь через заброшенное поле. Я вручила Виктору его фотоаппарат вместе с тяжеленным объективом, сказала: «Встретимся через два часа у машины», и уже сделала шаг, чтобы вырваться из негостеприимных джунглей, но в этот момент Виктор схватил меня за руку и втащил обратно. Я не успела даже возмутиться — Виктор приложил палец к губам и кивнул куда-то в сторону.