Блестящая будущность
Шрифт:
Тихій ропотъ обоихъ слушателей былъ отвтомъ. Особенно тронутымъ казался слуга.
— Молодой человкъ, — говорилъ Пэмбльчукъ, по старому помахивая рукой въ мою сторону, — вы идете къ Джозефу, и вотъ въ присутствіи этихъ людей я скажу вамъ, молодой человкъ, что вы должны сказать Джозефу. Скажите ему: «Джозефъ, я видлъ сегодня моего перваго благодтеля и виновника моего благополучія. Я не назову его имени, Джозефъ, но такъ его называютъ въ город, и я видлъ этого человка».
— Божусь, что я его здсь не вижу, — отвчалъ я.
— Скажите это, и даже Джозефъ по всей вроятности удивится, — возразилъ Пэмбльчукъ.
— Вы въ
— Скажите ему, — продолжалъ Пэмбльчукъ: «Джозефъ, я видлъ этого человка, и этотъ человкъ не питаетъ зла ни противъ васъ, ни противъ меня. Онъ знаетъ вашъ характеръ, Джозефъ, и ему хорошо извстны ваше упрямство и ваше невжество; и онъ знаетъ мой характеръ, Джозефъ, и знаетъ мою неблагодарность. Въ томъ, что я упалъ такъ низко, онъ видитъ перстъ Провиднія. Онъ видитъ этотъ перстъ, Джозефъ, видитъ его ясно. Этотъ перстъ начертилъ: Награда за неблагодарность къ первому благодтелю и виновнику благополучія. Но этотъ человкъ не раскаявается въ томъ, что сдлалъ, Джозефъ. Нисколько. То, что онъ сдлалъ — хорошо, великодушно, добродтельно, и онъ бы снова сдлалъ то же самое».
— Жаль, — презрительно сказалъ я, окончивъ завтракъ, — что этотъ человкъ не объяснилъ, что такое онъ сдлалъ и снова могъ бы сдлать.
— Господа! — обратился теперь Пэмбльчукъ къ хозяину и слуг. — Я ничего не имю противъ того, чтобы вы повторяли то, что говорятъ въ город и за городомъ, что я поступилъ правильно, сдлалъ добро и могъ бы снова облагодтельствовать этого человка.
И съ этими словами обманщикъ пожалъ имъ руки и вышелъ изъ дома, оставивъ меня въ довольно непріятномъ настроеніи духа. Вскор я тоже вышелъ изъ дома, и когда шелъ по улиц, то видлъ, какъ онъ собралъ у дверей своей лавки избранное общество, и какъ оно удостоило меня весьма недружелюбными взглядами, когда я проходилъ по другой сторон улицы.
Но тмъ пріятне было итти къ Бидди и къ Джо, и ихъ снисходительность сіяла ярче прежняго, если только это было возможно, отъ сравненія съ этимъ хвастливымъ лгуномъ.
Іюньская погода была очаровательна. Небо было голубое, жаворонки звенли высоко надъ зеленымъ полемъ, и вся эта мстность показалась мн гораздо прекрасне и миле, чмъ когда-либо прежде.
Я никогда не видывалъ школы, гд Бидди была учительницей; но маленькая тропинка, по которой я прошелъ въ деревню, тишины ради, вела какъ разъ мимо нея. Я былъ разочарованъ, найдя, что день праздничный, и школа пуста, и домикъ Бидди запертъ. Пріятная мечта увидть ее занятой своимъ ежедневнымъ дломъ, прежде, чмъ она замтитъ меня, носилась у меня въ ум; но надежда эта не осуществилась.
Кузница находилась не въ далекомъ разстояніи, и я шелъ къ ней подъ красивыми, зелеными липами, прислушиваясь къ стуку молота Джо. Долго спустя посл того, какъ мн слдовало бы его услышать (мн даже казалось, что я его слышу), я убдился, что это была одна мечта, и что все тихо. Липы были здсь, и терновые кусты тоже, и каштановыя деревья были на мст, и ихъ листья привтливо шумли, когда я остановился, чтобы прислушаться; но звука молота Джо не было слышно.
Пугаясь самъ не зная чего, я дошелъ до того мста, откуда была видна кузница; я увидлъ ее наконецъ, но увидлъ, что она заперта. Ни сверкающаго огня, ни блестящаго дождя, ни искръ, ни шума мховъ;- все было пусто и тихо.
Но домъ не былъ пустъ; и я сейчасъ узналъ гостиную, потому что на окн колыхались блыя занавски, и окно было открыто и убрано цвтами. Я тихонько направился къ нему, намреваясь заглянуть черезъ окно, какъ вдругъ передо мной появились Джо и Бидди, они шли подъ руку.
Сначала Бидди вскрикнула, точно приняла меня за привидніе, но въ слдующій мигъ уже обнимала меня, и мы оба залились слезами. Она была такъ свжа и мила, а я былъ худъ и блденъ.
— Милая Бидди, какъ вы нарядны!
— Да, дорогой Пипъ.
— И Джо, какъ ты наряденъ!
— Да, дорогой Пипъ, старый дружище!
Я глядлъ на обоихъ, то на одного, то на другого, и тутъ…
— Сегодня день моей свадьбы, — вскричала Бидди въ порыв счастія: — я вышла замужъ за Джо!..
Я продалъ все, что у меня было, и отложилъ, сколько могъ, для уплаты своихъ долговъ; т которые изъ моихъ кредиторовъ согласились, чтобы я уплачивалъ имъ долгъ въ разсрочку — и я наконецъ ухалъ изъ Англіи къ Герберту. По истеченіи мсяца, меня уже не было въ Англіи, а по истеченіи двухъ мсяцевъ я былъ писцомъ у хозяина Герберта — Кларикера и Ко, а черезъ четыре мсяца впервые принялъ на себя всю отвтственность за веденіе дла. Отецъ Клары умеръ, а Гербертъ ухалъ для того, чтобы съ нею обвнчаться, и я былъ оставленъ начальникомъ надъ всмъ дломъ, пока онъ не вернется назадъ.
Много лтъ прошло, прежде чмъ я сталъ товарищемъ Герберта; но я счастливо жилъ съ нимъ и его женой, и жилъ умренно, платилъ свои долги и велъ постоянную переписку съ Бидди и Джо. Но прежде, чмъ я сталъ третьимъ товарищемъ, хозяинъ Кларикеръ выдалъ меня Герберту и разсказалъ ему, какъ я далъ денегъ и устроилъ счастье своего друга.
Гербертъ былъ столь же тронутъ, какъ и удивленъ, и дружба наша съ этимъ дорогимъ человкомъ стала еще крпче. Въ заключеніе я не хочу оставить читателя подъ такимъ впечатлніемъ, будто бы мы много зарабатывали торговлей и загребали груды денегъ. Мы вели небольшое дло, но работали честно и нашей удачей были обязаны бодрой и смышленной предпріимчивости Герберта; я часто удивлялся, какъ могъ я думать, что онъ неспособенъ къ длу, пока въ одинъ прекрасный день меня не озарила мысль, что, быть можетъ, неспособность таилась вовсе не въ немъ, а во мн самомъ.
ГЛАВА XXII
Въ продолженіе одиннадцати лтъ я не видлъ ни Джо, ни Бидди, хотя думалъ о нихъ очень часто. Но вотъ, въ одинъ декабрьскій вечеръ, часъ или два спустя по наступленіи сумерекъ, я тихонько взялся за ручку старой кухонной двери. Я такъ тихо дотронулся до нея, что меня не слыхали, и я заглянулъ въ кухню, никмъ не замченный. На старомъ мст, въ кухн у очага, такой же загорлый и сильный, какъ и всегда, хотя слегка посдвшій, сидлъ Джо и курилъ трубку, и тамъ же въ углу, загороженный ногою Джо, сидлъ на моемъ собственномъ кресл — я самъ!
— Мы назвали его Пипомъ въ честь твою, дружище, — сказалъ Джо въ восторг, когда я слъ на другой стулъ около ребенка, — мы надялись, что когда онъ вырастетъ, то будетъ похожъ на тебя, и думаемъ, что такъ я будетъ.
Я тоже такъ думалъ и взялъ его съ собой на прогулку на другой день утромъ, и мы много разговаривали, отлично понимая другъ друга. Я сводилъ его на кладбище и посадилъ на знакомую гробницу, и онъ показалъ мн плиту, которой была покрыта могила Филиппа Пирипа, покойнаго прихожанина здшняго прихода, а также его жены Джорджіаны.