Ближний берег Нила, или Воспитание чувств
Шрифт:
— Пас, — объявила Катя.
Нил посмотрел на прикуп. На Верхней карте было кривовато нацарапано «9 треф». Никчемная вроде бы карта, но… Нил еще раз проглядел свою сдачу и ахнул про себя. Семь, девять, валет пик, семь, восемь, десять червей, семь, валет, дама и туз треф. При таких картах девятка…
— Ваше слово, сэр, — улыбаясь, проговорил Ринго.
— Да уж рожай, будь любезен, — подхватила Катя.
— Мизер! — бухнул Нил. Под девяткой лежал король бубен, благополучно откочевавший в снос.
После этой удачной для себя сдачи Нил напряженно следил за партнерами — неужели они не видят этих знаков? Судя по игре, не видят, и это было странно.
Почему-то вспомнилась ясновидящая Роза Кулешова, про которую в свое время много писали и говорили, а потом, как по команде, забыли. Но если бы вдруг такой дар прорезался у него, то он должен был бы видеть сквозь рубашку аверс карты в зеркальном отражении, но уж никак не эти каракули. Стало быть, дело в другом…
Проверить очки он сообразил не сразу. Запасовав на очередной сдаче, снял их, чтобы протереть — и увидел, что нанесенные на рубашку рисунки исчезли. Надел — они появились вновь. Вот такие чудо-очки подарила ему Линда. Ну, хитрюшка!
Скоро, если верить народной мудрости, будем жить в Сочи и при этом не работать…
При подсчете Нил оказался в плюсе на тысячу двести тридцать вистов. Если бы вист стоил десять копеек, он выиграл бы сто двадцать три рубля. Три стипендии.
За полтора часа. Но поскольку игра была разминочная, по полкопеечки, получил он только лишь шесть рублей, немедленно ему выданных, и глубокое моральное удовлетворение.
— Браво! — заметил Ринго. — Как насчет еще по одной?
— Может, теперь на настоящие деньги? — робко предложил Нил.
— Вот это разговор! — обрадовалась Катя. — Сколько можно без толку стирки трепать.
— И по сколько? — осведомился Ринго. — По две копеечки?
— По гривеннику! — смело заявил Нил.
— А ты готов?
Ринго пристально и серьезно посмотрел на Нила. Тот убежденно кивнул.
Но случилось ужасное, будто взмахнула клюкой злая колдунья. Цифры и знаки мастей вдруг исчезли с рубашек, словно их там никогда и не было. Сгоряча он даже порывался заявить партнерам об этом возмутительном факте, но вовремя прикусил язык: в предыдущей партии он же промолчал, так что время ли теперь?.. А карта шла безобразная. При каждом розыгрыше он либо оставался без двух на шестерной, либо хватал по восемь взяток на распасах. Впрочем нет — один раз он для разнообразия схлопотал «паровоз» из пяти взяток на мизере, а один раз, заказав вроде бы непробиваемые девять взяток, не учел, что заход чужой, попал под ренонс и оказался без трех. Город Сочи исчезал в тумане…
— Ну ты супер! — высказался Ринго, подсчитав итог. — Вот, прошу убедиться, с тебя двести восемьдесят семь рубликов. Года три назад хватило бы ровно на сто бутылок водочки. Однако водочка нас не интересует, а интересует наличность.
Когда можно получить?
— А? — Нил был настолько потрясен результатом, что даже не слышал вопроса.
— Когда расплатишься, спрашиваю. Или будем другие решения искать?
Интонация Ринго не понравилась Нилу. Кровь прилила к лицу, руки задрожали.
— Другие решения — в смысле в морду? — вызывающе спросил он.
— Ну зачем же сразу в морду? Непродуктивно. Подумай сам, сколько надо твою вывеску метелить, чтоб без малого три сотни отбить? Дашь расписку, возьмешь на себя некоторые обязательства…
— Какие, интересно?
— Ну, так… Всякие небольшие услуги… На мое усмотрение.
Нил сокрушенно вздохнул. В глазах Ринго мелькнул хищный огонек.
— Ты спрашивал, когда можно получить?
— Да.
Такого поворота темы Ринго явно не ожидал.
— Если согласишься взять сертификатами один к пяти, то в течение часа.
Иначе — через три дня. Мне понадобится время, чтобы их загнать.
— Один к четырем, — моментально среагировал Ринго.
— Тогда через три дня картавыми. Срок мы не оговаривали, а я и без того внакладе.
— А ты молодец. — Ринго похлопал Нила по плечу. — Другой бы на твоем месте сейчас рыдал или начал выступать, что его нехорошие люди облапошили. Хотя «нехорошие люди» всего-навсего приняли меры, чтобы не облапошили их самих.
— Как это понимать?
— А так и понимать. — Ринго подошел к письменному столу и достал из ящика точно такие же очки, как те, что украшали переносицу Нила. — Я же сам Линде поляризующие очки достал. А она тебе передарила. Так что, извини, пришлось поменять крапленую колоду на обычную.
— Так ты с самого начала все знал?
— Конечно.
— И все равно возьмешь с меня деньги?
— Обязательно. Глупость и жадность — слишком дорогие удовольствия, и если хочешь жить хорошо, надо от них отказываться… Без обид?
Ринго протянул руку.
Нил вздохнул и ответил на рукопожатие.
— Без обид, — твердо сказал он.
VII
Лицо у матери было злое и растерянное.
— Я ничего не желаю слышать! — гремел ее прославленный голос, и в резонанс ему звенела посуда на обеденном столе. — Тощая авантюристка, кошка драная из какого-то Мочегонска! Не допущу!
— Во-первых, я уже сутки как совершеннолетний и вполне могу принимать самостоятельные решения.
— Да? А во-вторых?
— А во-вторых, город называется не Мочегонск, а Мончегорск. И не пытайся острить, если не умеешь.
— Ах вот как? Спасибо за критику!.. Может быть, вы и жить собираетесь в этом благословенном городишке, в блочном бараке с видом на гипсового Ильича?
— К твоему сведению, никаких гипсовых Ильичей там нет, а на центральной площади стоит роскошный бронзовый лось…
— Лось? Очень уместно. И месяца не пройдет, как она наградит тебя рогами не хуже того лося.
— Не смей оскорблять Линду, слышишь! Она не такая!
— Все они не такие. До свадьбы. А как получат свидетельство о браке и ленинградскую прописку, так и пускаются во все тяжкие. Знаем мы этих провинциальных проныр! Имей в виду, я не намерена спокойно смотреть, как мой сын собственными руками губит свою жизнь!
— Да плевать тебе на мою жизнь, и всегда было плевать! Ты в свою жизнь вторжения боишься, боишься неудобств. Не беспокойся, мы ни на что не претендуем и помощи просить не намерены — крыша над головой у нас есть, и себя мы как-нибудь прокормим.