Близкий враг
Шрифт:
— Да они ночью будут… — пробормотала я.
— Ночью? Рано утром… Многое еще впереди… — вздохнул он. — Ну что, идем на посадку потихоньку? Пока вещи в камере хранения получим. Пока… Ты не грусти…
Я, правда, вовсе и не собиралась грустить. Мы прошли через огромный вокзал. Голос объявлял отправление поездов и мы, взяв вещи в камере хранения, пошли вниз к поездам.
— Представь, Жень, мы бы поездом во Владивосток с тобой поехали… — Мечтательно прищурился отец. — Семь суток почти…
—
— Да! Утром проснёшься — ещё много дней ехать!
— А где утром просыпаешься? — тормошила я отца.
— Если из Владика, то в Хабаровске, — ответил он. Наш поезд объявили на посадку, и мы пошли к подземному туннелю.
— Папа, а ты там ездил? — спросила я, когда мы уже поднимались на платформу.
— Нет, никогда…. — покачал он головой
Наш поезд подали к платформе. Мы, как обычно, зашли в вагон одними из первых. Ехать нам пришлось в плацкарте, и смотреть в окно я могла только с одной стороны. Отец поставил га столик бутылку со сладкой водой и приоткрыл занавеску. У нас было нижнее и верхнее место, и отец полез на верхнюю полку.
Я смотрела в окно, прильнув к нему лицом. Затем обратила внимание на странного человека, вошедшего в купе. То ли казах, то ли узбек: я их не различала. Раздавшись, он сопле полез на верхнюю полку.
— Папа, а ты мне покажешь Украину? — спросом я.
— Свожу в родственникам через пару-тройку лет, — кивнул он.
Солнце сияло ярко. Я вспомнила, что когда-то пару лет назад, когда мы ехали с моря, отец рисовал мне станции, а я угадывала, какой это вокзал. Грустновато, что наше короткое путешествие закончилось, но впереди у нас нас ещё поездка в Москву. Родители обещали свозить. Если, Конечно, свозят. Всегда был риск, что мать в последнюю минуту отменит поездку, сказав, что «денег нет» или «хватит кататься — работать надо».
В раздумьях я едва заметила, как тронулся поезд и заскользила платформы. Потом мелькнули пирамидальные тополя за оградой, за ними какая-то подстанция и трансформаторная будка. Я вдруг вспомнила то блюдо в музее и спросила:
— Папа, а кто были наши предки при Николае Первом?
— Не знаю… — лениво отозвался отец. — Крестьяне какие-то, Жень.
— А мамины? — подбросила я вопрос как бы невзначай.
— Она тебе вроде говорила. Мужики из деревни Марьевка, ну кто они были?
Поезд набирал ход, а я продолжала смотреть в окно на мелькавшие стрелки и столбики. Когда-то в тридцатых годах до войны здесь мчались паровозы. Было бы здорово хоть раз послушать о том, как жили люди в то время. Стоп. У меня же все бабушки и дедушки родом оттуда. И ни у кого нет ни тетрадки, и пера, ни бумаги, ни бумаги. Только одно якобы японское зеркало, но и оно вызывало у меня большие сомнение. А уж что стояло за бабушкой и дедушкой, я точно и сказать не могла.
Глава 1
Восемь лет спустя
Улица встретила Романа холодным ветром, вынуждая по привычке засунуть руки в карманы новенькой черной куртки. Школьный двор удивленно качал кронами деревьев и трепетал кустами, будто готовясь принять учеников в очередной раз. В этот момент как никогда понимаешь, что лето действительно закончилось. Рома, впрочем, ничего не имел против осени с ее разнообразными прекрасными оттенками — недаром именно это время года любили изображать многие художники и считали наиболее красивым из всех. Юноша вышел в школу чуть заранее, так что было время поразмышлять — можно не спешить. Слегка вздохнув от некстати прибывшего холодного ветра, он поправил куртку. Роман Миронов с детства привык добиваться любой цели и стремиться к идеалу — одеваться лучше всех, учиться лучше всех и тому подобное. Высокий, стройный, платиновый блондин с большими светло-серыми, почти голубыми, глазами, он пользовался популярностью среди женского пола, однако избранницу подобрать не мог: восхищенные сплетницы казались слишком одинаковыми, не было изюминки. Однако хватит мечтать, время ждать не будет.
***
Евгения Морозова глубоко вздохнула: она никогда не испытывала особой любви к осени, предпочитая теплое лето. В конце концов именно лето дает удивительную возможность бежать с разбега в море или речку, прыгать с волны на волну или загорать, наслаждаясь солнечным теплом. В процессе осени Женька в последнее время только одно и видела — школа да школа. Хотелось бы сдать, наконец, все экзамены и отдаться на волю новой жизни, но время будто нарочно шло как можно медленнее. Из-за крайне слабого преподавания английского языка, которого Евгении по «счастливой» случайности требовалось сдавать пришлось переводиться в другую школу. Жаль, конечно, но что за проблема научиться решать определенные тесты и выучить теорию, в конце концов? Женька чувствовала, что в силах взять любой бастион, а что касается друзей-одноклассников… Кто отменял прогулки, звонки, социальные сети? Лениво выйдя из дома, девушка взглянула на часы: Мерлинова борода, осталось только десять минут до начала урока!
***
— Ты успел сделать доклад по химии?
— Да, — закатил глаза Ромка. Кареглазое ходячее недоразумение сидящее напротив по имени Гришка снова умудрилось не выполнить домашнее задание. Мало того, что не выполнил, так и смотрит так, будто все вокруг абсолютно точно должны предоставить ему свою работу. — Еще на перемене вчера начал. Когда же ты начнешь учиться, дурья голова? — с притворным укором поинтересовался он, на что собеседник самым наглым образом пожал плечами.
Ромка не смог удержаться от легкой улыбки: все же с Гришкой, как ни крути, весьма весело. Пусть спишет, не жаль ведь абсолютно, но времени оставалось не так уж и много.
— Успеешь?
— Вполне… Ну скорее, пожалуйста!
Не сказать, чтобы у него совсем не было способностей и мозгов, как заметил Ромка— этого у Григория было не отнять! Веселый, непосредственный, но в то же время с ленцой конкретной, и что делать с этой его ленью не знали ни сам Гришка, ни учителя, ни одноклассники.