Близнецы

Стоун Кэтрин

– А тебе казалось это иллюзией, когда ты находилась рядом с ним, Гейлен?

– Нет, – тихо вздохнула она. – Но он…

– Он совершил огромную ошибку.

– Займись со мной любовью, Чарлз.

Это была их последняя ночь в Париже. Они сидели в номере Чарлза и пили шампанское. Золотистые огни Парижа сверкали внизу.

– Гейлен!

– Раздели со мной теплые, удивительные минуты.

– Дорогая, это не ответ. – Чарлз говорил ласково, глядя в красивые изумрудные глаза.

– Я не ищу ответа.

– Ты ищешь пути, чтобы стать сильной и независимой.

– В

некотором роде. – «Мне нужно знать, какие ощущения испытываешь, занимаясь любовью с кем-то, кого не любишь. Мне нужно знать, что чувствовал Джейсон каждый раз, когда занимался со мной любовью. Знание этого придаст мне сил».

– Нет. – Чарлз дотронулся своими сильными холодными пальцами до ее горячей покрасневшей щеки.

– Я тебе не нравлюсь, Чарлз?

– Ты знаешь, что нравишься мне. – «Ты мне слишком сильно нравишься, чтобы сделать это, даже если бы я хотел…»

– Чарлз…

Мягкими губами, неуверенными и дрожащими, Гейлен прильнула к его губам.

– Гейлен, – прошептал Чарлз. Его губы стали горячими от ее прикосновения. Потом он обнял ее своими сильными руками и прижал к себе.

Поцелуи Гейлен стали более уверенными и требовательными. Она приоткрыла свои мягкие губы, словно приглашая Чарлза. И Чарлз ответил на это глубоким, горячим поцелуем, выдававшим его желание и его страсть. Голова Гейлен кружилась. Нежные губы, которые целовали ее, ласковые, опытные руки, которые исследовали ее, сладострастное гладкое тело, которое хотело ее, принадлежали не незнакомому любовнику. Они принадлежали Чарлзу, ее дорогому другу с темно-карими обольстительными глазами и скрытой страстью, а губы…

Его губы целовали ее обнаженную грудь и заставляли Гейлен дрожать от сильных и теплых волн возбуждения.

«Тебе не нужно быть таким осторожным, Чарлз! Я не такая уж и хрупкая. Я, знаю, как это делать. Я хочу, чтобы мы это сделали с тобой».

Гейлен проснулась в восемь утра. Она лежала в постели одна – на кровати Чарлза. Она поспешно закрыла глаза, вспоминая ночь нежности. Он был так ласков! Они разделили теплые, удивительные минуты их жизни. Она не испытывала никакой неловкости или ощущения неправильности своего поступка. Кроме того, она выяснила то, что ей было необходимо знать, – можно заниматься любовью и при этом не любить своего партнера. Джейсон занимался с ней любовью, хотя любил Фрэн. И она сама занималась любовью с Чарлзом, хотя любила…

Она доказала это себе. Знание придало ей силы, хотя это доказательство – уничтожающее доказательство – свидетельствовало скорее о ее собственной дурацкой наивности.

Когда Гейлен лежала в кровати Чарлза и вспоминала подробности нежной интимности их занятия любовью, волна паники охватила ее. Как она сможет посмотреть ему в глаза? Что Чарлз подумал о ней? У Гейлен не было ответов, но она знала, что не сможет избежать общения с ним. Ей придется увидеться с ним, посмотреть ему в глаза и уйти.

Гейлен нахмурилась, вздохнула и вылезла из кровати. Ее руки дрожали, когда она одевалась и

торопливо расчесывала свои золотисто-рыжие спутанные волосы. Гейлен глубоко вздохнула и открыла дверь спальни. Чарлз сидел в гостиной полностью одетый и читал «Интернэшнл геральд трибюн». Он встал, увидев Гейлен.

– Доброе утро.

Гейлен не могла смотреть прямо в его пытливые глаза. Она все-таки занималась с ним любовью! И она все еще чувствовала себя обнаженной.

– Мне нужно идти, – прошептала Гейлен.

– Идти?

– Собирать вещи. Когда наш самолет?..

– Мы уезжаем из отеля в полдень.

– Хорошо. – Гейлен направилась к двери. Чарлз догнал ее и загородил ей дорогу.

– Гейлен, то, чем мы занимались прошлой ночью, было прекрасно. Не знаю, будем ли мы когда-нибудь заниматься этим еще – мы оба должны подумать об этом, – но это было замечательно. Это не причинило нам обиды и не испортило нашу дружбу. – Чарлз заставил Гейлен посмотреть ему в глаза. – Не так ли?

– Да. – Гейлен улыбнулась робкой улыбкой. – Да, это было замечательно, – мужественно добавила она.

– Хорошо. Тогда как насчет чая с рогаликами?

– Нет, спасибо. Мне действительно нужно собрать вещи. – «А еще мне нужно подумать о том, что случилось прошлой ночью. И… – с ужасом поняла Гейлен, – я должна подготовиться к возвращению в Нью-Йорк и к жизни без Джейсона».

Следующие две недели Гейлен провела в своей крошечной комнате на Спринг-стрит. Она несколько раз собиралась погулять, но как только выходила на улицу, сразу возвращалась к себе. Она не могла гулять по городу. Где-то там находился Джейсон, и он был вместе с Фрэн.

Гейлен нужно было писать. Она пообещала подготовить к маю сценарий «Сафайр», а к июню – отредактировать текст «Гарнет». Но теперь, когда она знала правду, как ей удастся увековечить миф? Она больше не могла писать о любви. Любви – удивительной, волшебной любви Эмералд, и Сафайр, и Джейд, и Гарнет – не существовало в реальной жизни.

Гейлен не могла фантазировать и не могла писать о реальности – разбившаяся вдребезги мечта еще не забыта, воспоминание причиняло слишком сильную боль. И кто, в конце концов, захочет читать это?

Одну бессонную ночь за другой в полумраке, в свете свечей с теплым ароматом французской ванили, гиацинта и лилии, Гейлен скорбела о том, что потеряла. Она скорбела о своей мечте и о том мужчине.

Она так сильно скучала по Джейсону!

Гейлен скучала по Джейсону, и она скучала по Чарлзу. Ей хотелось поговорить с Чарлзом, но она не могла найти в себе сил позвонить ему.

Спустя две недели после того, как они с Чарлзом вернулись из Парижа, она получила с вечерней почтой посылку.

– О! – промолвила Гейлен, когда она осторожно вытащила из тонкой оберточной бумаги сиреневое шелковое платье с кружевами цвета слоновой кости. Оно было таким красивым. Под платьем лежали две золотые заколки-пряжки для волос и маленький конвертик кремового цвета. Гейлен медленно открыла конверт. А вдруг это от Джейсона? Что ей тогда делать?