Близняшки от босса. Сердце пополам
Шрифт:
Шторм и ухом не ведет. Летит дальше, а я перебираю каблуками, едва успевая за ним.
— Твоей малышке ведь годик? — бросает на ходу.
— Да, — отвечаю незамедлительно и хмурюсь. — А что?
— Тогда ты легко справишься с моей, — оглядывается на секунду и открывает дверь в свой кабинет, впуская меня первой.
Несмело переступаю порог и замечаю девочку, что сидит на кожаном диванчике у окна. Она тычет пальчиками в смартфон, видимо, оставленный ей папой. Услышав наши голоса, медленно
Одним лишь наивным взглядом убивает меня — и возрождает к жизни…
— Как ты сама сказала, мне нужно торопиться к итальянцам, — продолжает вещать Вадим, но его голос постепенно отдаляется. — А у меня небольшая проблема. За Алей некому присмотреть, поэтому я и помчался после встречи домой. Няня заболела сильно, ее к дочке подпускать нельзя. Замену сложно быстро найти — я привередливый. Мать моя вчера на отдых улетела — ей это необходимо, — запинается. — А жена… Кхм… С ней нельзя оставить. Это сложно объяснить, но…
Босс говорит что-то еще, а я будто погружаюсь в вакуум. Сейчас для меня не существует ничего вокруг.
Есть лишь маленькая девочка напротив. С темными волосами, взглядом цвета жженого сахара и до боли знакомой улыбкой.
Она — точная копия МОЕЙ Ритки, что ждет меня дома. Похожи как две капли воды. Как… близняшки.
Неужели?..
Невозможно! Или…
— Снежана, — босс щелкает пальцами перед моим носом, выводя из транса. — Ты присмотришь за моей дочерью?
В душе поднимается протест, а в голове крутится лишь одна мысль.
— Это. Моя. Дочь!
Будто немая, я не в состоянии произнести ни слова вслух. Сердце заходится в груди, легкие сворачиваются в твердый ком, не позволяя сделать вдох.
Стою с широко распахнутыми глазами и боюсь моргнуть, чтобы малышка не исчезла.
За этот год я так и не приняла смерть моей второй дочери. Она мерещилась мне в детях случайных прохожих. Ее крик звучал в моей голове. Тот самый. Первый. И единственный, который я слышала. Чуть ли не каждую ночь я видела ее во снах, а поутру образ ускользал. Стирался с первыми лучами солнца.
Что если и сейчас все это лишь иллюзия? А я окончательно сошла с ума, ведь именно такой исход пророчили мне муж и мама.
— Снежана? — бьется в стекло, которым я себя окружила.
Внутри невидимого купола есть лишь я и ни о чем не подозревающая малышка напротив.
Это она! Не бывает таких совпадений!
ОНА!
Похожа на Ритку и в то же время другая! Отличия едва уловимы, но я замечаю их. В личике, в жестах, в телосложении…
Она — моя вторая дочь!
Балансирую на грани потери сознания.
Но меня держит тоненькая шелковая нить, что натягивается между мною и малышкой. От сердца к сердцу. И я хватаюсь
Выныриваю из полуобморочного состояния и пытаюсь взять себя в руки.
Я нужна своей дочери! А она нужна мне!
— Снежана, ты в порядке? — заботливый шепот сейчас не вызывает никаких чувств, кроме гнева и обиды.
Вадим оказывается передо мной, заслоняя собою дочь. Стоит МЕЖДУ НАМИ. И тем самым лишь провоцирует бурю внутри меня.
— Ты бледная совсем, — берет меня за плечи. — Тебе плохо? — касается прохладными пальцами моей щеки.
Хочется сбросить с себя его руки и прокричать: «Почему ВЫ сделали это со мной?» Но слова застревают в горле, как и правда о том, что я узнала в Але своего ребенка.
На стороне Вадима Шторма власть и деньги, влиятельные друзья и мощные связи.
Что я могу противопоставить ему? Мужа, которому не нужны неродные дети? Мать, променявшую меня на зятя? Подругу, пусть и верную, но тоже оказавшуюся в невыгодном положении?
В конце концов, даже мое будущее зависит от Шторма, потому что именно он дал мне работу.
Знает ли Вадим, ЧЬЮ дочь воспитывает? Вряд ли… Иначе не просил бы присмотреть за Алей. Слишком жестокая и грязная игра. Нет, он не способен на подобное.
Ведь так?
И тем не менее…
Босс размажет меня, как только я заявлю права на дочь. Он никогда не отдаст мне ее. На расстояние пушечного выстрела не подпустит.
Вадим сильнее, богаче, решительней. Несмотря на обманчивую нежность, что плещется сейчас в его глазах, он может быть поистине безжалостным, когда дело касается его интересов.
Мне не справиться с ним.
И я молчу. Закусываю губу изнутри до металлического привкуса во рту. И запрещаю себе высказываться.
Истерикой и ссорой я ничего не решу. Разве что ускорю момент своего увольнения и опять потеряю дочь.
Нет! Нет! Нет!
Я обязана собраться!
Глубоко вдыхаю. До боли в горле и легких. Сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и выдавливаю из себя улыбку.
— Здесь душно очень…
Боже, как предательски дрожит мой голос, а взгляд невольно опять прилипает к малышке.
Аля обращает внимание на папу, оставляет телефон и подается вперед. Пугаюсь, что она слетит с диванчика, пусть невысокого, но все же недостаточно безопасного.
Мгновение — и я оказываюсь рядом с ней. Мною управляет материнский инстинкт, а он сильнее психологического ступора. Сейчас есть только моя дочь, которую я хватаю и прижимаю к себе.
— Вадим, не оставляй дочь без присмотра на диване! — забывшись, фыркаю таким обвиняющим тоном, будто мы супруги и сто лет женаты.
Позволяю себе лишнее, но значения этому не придаю.