Близость. Переходя черту
Шрифт:
Очень кстати вспоминается Костет, буквально несколько часов назад схлопотавший пулю в затылок.
Блять… Катя… Надо было её запереть и ключи отобрать.
По коже проходит мерзкий озноб, расползаясь в тошнотворное чувство панического страха. Сердце подпрыгивает до самой глотки и долбит в ней с реактивной скоростью.
Не хочу даже думать о том, что что-то с ней могло произойти, но воспалённый и, кажется, уже окончательно поехавший от переизбытка событий, мозг сам услужливо подсовывает мне варианты, в красочных картинках изображая то, что может случится с совсем ещё юной девчонкой одной ночью на улице. Ещё и пидоры эти из леса, как нельзя кстати, вспоминаются.
Да твою же мать!!! Если я в самый короткий срок не увижу или хотя бы не услышу Катю, то я просто свихнусь…
Начинаю лихорадочно соображать, куда кидаться первым делом в поисках моей малышки. На пьяную голову мозг совершенно отказывается двигать шестерёнками, и я хватаюсь пальцами за бошку, яростно массирую виски, в надежде, что это поможет мне сосредоточиться.
Думай Андрей! Соображай, куда она могла пойти! Так, скорее всего, она отправилась в квартиру родителей. Это самый логичный вариант.
Хотя, с другой стороны, могла целенаправленно этого не делать, потому что знала, что там я её сразу же найду.
Ладно, начну, в любом случае, с квартиры, а там уже на месте буду думать. По друзьям её проедусь. Не так уж и много вариантов, куда она могла от меня спрятаться.
На ходу строя у себя в голове план поисков Кати, покидаю комнату девочки и решаю зайти в свою, чтобы взять с собой зарядку. Автомобильная осталась в Рэндже, а мне, по всей видимости, придётся вновь оседлать Солярис. Телефон почти на нуле, а мобила мне сегодня пригодится ещё не раз.
Не желая терять ни минуты лишнего времени, залетаю в комнату, резко распахнув дверь, так, что она с грохочущим звуком ударяется о стенку. И тут же боковое зрение цепляет едва уловимое движение на кровати. Хлопаю рукой по выключателю, и вижу на ней Катю, клубочком свернувшуюся на покрывале.
Шумный выдох облегчения буквально пробивает мои лёгкие. Не ушла. Всё ещё здесь, со мной, в безопасности. Малышка в моей комнате, значит всё-таки дожидалась меня. Где-то глубоко за брюшиной становится чертовски тепло, когда я вижу Катю, лежащую на моей кровати. Хочу, чтобы так было всегда. Чтобы я приходил, а она вот также как сейчас, ждала меня в нашей комнате, на нашей с ней постели. И так каждый вечер, до конца моих дней... И мне насрать насколько ванильно это звучит, потому что я не только душу, я всего себя с потрахами дьяволу готов продать, чтобы так оно и было.
Немного приглядевшись к моей девочке, замечаю, что она держит что-то в руках, крепко прижимая к своей груди.
И только сейчас до меня доходит, что что-то в этой картинке не так. Слишком напряжённая поза. Руки мёртвой хваткой вцепились в предмет, который она сейчас обнимает.
Пока я лихорадочно пытаюсь сообразить, что вообще происходит, малышка легонько вздрагивает, и я тут же улавливаю едва различимый всхлип, который она, по всей видимости, изо всех сил пытается заглушить.
Подхожу ближе, и Катя тут же отворачивается, пряча от меня своё раскрасневшееся лицо, но я всё равно замечаю, что она плачет.
Глава 7. Андрей
– Котёнок… - осторожно подхожу к девочке и присаживаюсь на край кровати рядом с ней. Едва ощутимо прикасаюсь рукой к её волосам, боясь напугать. – Почему ты плачешь, малыш?
Блять, чё за тупой вопрос? Ну почему я такой дибил? А то не понятно, почему она плачет. Но я блин, просто не знаю, что ещё говорить. Вдрызг охмелевший мозг, вообще отказывается работать, а сказать что-то надо. Поэтому единственное, что приходит мне в голову – это начать задавать банальные вопросы.
Пока я судорожно копашусь в своей башке, соображая, как успокоить Катю, она неожиданно отрывает лицо от уже мокрой насквозь подушки и слегка приподнимается, вытягивая вперёд руку и демонстрируя предмет, который всё это время так крепко прижимала к своей груди.
Опускаю взгляд и, наконец, понимаю, что это такое.
– Сама нашла? – спрашиваю, поднимая на неё глаза и вглядываюсь в лицо малышки.
– Д-да – продолжает всхлипывать Катя, часто глотая ртом воздух в попытке успокоиться. – П-рост-ти. Я н-не хот-тела лазить по т-твоим вещам. Д-дверца тумбочки была приотк-крыта, я ув-видела и взял-ла.
Не сдержавшись, поднимаю руку и прикасаюсь к её щеке. Катя, кажется, сама того не замечая, непроизвольно льнёт к ней, слегка прикрывая глаза, вызывая этим невинным движением целый ураган эмоций, вмиг разбушевавшихся в моей груди.
Беру из её рук мягкую белую игрушку. Того самого котёнка, которого она сшила мне на моё семнадцатилетие. Это самый важный подарок, который был со мной всегда, в какое бы дерьмо я ни вляпался и что бы ни происходило в моей чёртовой жизни. Подарок, который я трепетно храню, вот уже одиннадцать лет.
Кладу котёнка на тумбочку и снова поворачиваюсь к Кате. Малышка уже немного успокоилась и смотрит на меня своими огромными глазами. Чёрт. Если бы она только знала, что со мной делает один только её взгляд…
– Ты что, из-за этой игрушки расплакалась? – спрашиваю, стараясь успокоиться и немного привести себя в чувства. Алкоголь бушует в крови, подталкивая к действиям. Хочется прижать девочку к себе, впиться в её губы, жадно исследовав её рот языком. Но жалкие крохи здравого рассудка настойчиво шепчут мне, что если я просто наброшусь на неё прямо сейчас, ничего хорошего из этого явно не выйдет. Катя только сегодня узнала, что мы не родственники с ней. Ей нужно время, чтобы свыкнуться с этой новостью и принять её.
– Я… я просто не ожидала даже, что ты… хранишь её до сих пор. – Малышка опускает глаза на свои руки, сцепленные на коленях, и я вижу, что в уголках глаз у неё снова начинают скапливаться слёзы.
Аккуратно беру свою девочку за подбородок и приподнимаю лицо, ловя её взгляд.
– Ну а как же иначе, малыш? Это самое ценное, что у меня есть. Не считая тебя самой, конечно.
Едва эти слова срываются с моих губ, как Катя одним рывком бросается ко мне в объятия, обхватывая своими нежными ручками мою шею.