Близость
Шрифт:
Неудивительно, что Бен, старый лодочник, принял Джил за Лесли. Джордан должен был увидеть все значение этой ошибки, но желание ослепило его, помешало понять правду.
С самого начала их отношения были основаны на обмане.
Но, несмотря ни на что, Джордан чувствовал глубокую примитивную связь с Джил, как с матерью своего ребенка. И все же он не мог простить ее за то, что она сделала, не мог заставить себя прикоснуться к ней. То, что она сотворила с их сердцами, любовью и близостью, вынести было поистине невозможно. Если он и дотронется до нее, откроет душу хотя бы на дюйм, то только потому,
Малыш в каком-то смысле стал символом будущего Джордана. Своим рождением он спасет отца, уничтожит его запятнанное прошлое, и Джордан сможет начать новую жизнь.
Он знал, что приводить ребенка в жизнь, полную ненависти, неестественно, но не мог с собой совладать, потому что ничего и никого не хотел на свете так, как это дитя, казавшееся его единственным шансом на счастье.
Джордан выдержит еще несколько месяцев ради малыша. А потом все начнется сначала. Или, по крайней мере, так он думал.
Таково было болезненное противостояние между Джил и Джорданом, противостояние, невидимое окружающему миру, когда внезапный поворот событий бросил новый свет на их терзания.
Мег Лазарус умерла.
Джордан получил известие о сильнейшем сердечном приступе и немедленно вылетел личным самолетом в Пенсильванию. Ко времени его приезда Мег уже лежала в реанимационном отделении больницы Святого Иосифа, куда прибыл священник, чтобы выполнить последние обряды.
Его братья и сестра собрались в приемной. Джеральд, Клей и Райан, обмякшие и измученные, сидели в коридоре и выглядели совершенно опустошенными. Мать была в палате с Мег. Луиза бросилась в объятия брата.
— Джордан! Слава Богу, ты здесь!
Вся семья казалась совершенно беспомощной и черпала поддержку только в Джордане.
Сиделка отвела его к Мег. Джордан посмотрел на сестру. Маска смерти уже начала стирать знакомые черты, которые он так любил.
— Мег, ты узнаешь меня? Это я, Джордан, твой брат.
— Джорджи?
Ее голос был слабым эхом, таким отдаленным и искаженным наступающей смертью, что казался почти неузнаваемым.
— Я здесь, дорогая. Все хорошо.
Взгляд был устремлен на него, но Мег уже ничего не видела. Джордан увидел слезы на ее щеках, и, к своему удивлению, понял, что плачет он сам.
— Джорджи, — снова сказала она. Последовала ужасная пауза. Он чувствовал, как борется Мег за этот последний момент просветления, пока страшная катастрофа, происходящая в ней, разрушает ум и тело.
Сверхчеловеческим усилием ей удалось заговорить громче, заставить взгляд сосредоточиться на брате.
— Слушай.
— Да, милая, — кивнул Джордан, нежно сжимая ее руки. — Я тебя слышу.
— Хочу, чтобы ты был счастлив.
— Я счастлив, Мег, — сказал Джордан. Пустота лживых слов потрясла его, и он отвел глаза.
— Нет… нет времени, — прохрипела Мег. — Слушай.
— Да, — всхлипнул Джордан. — Да, Мег.
— Ты так много работал. Стишком много. И забыл о себе, махнул на себя рукой. Найди себя сейчас… ради меня. Не нужно больше убегать…
— Да, Мег, — повторил он, пытаясь отогреть замерзшие руки. — Да, милая. Все, что ты хочешь.
Он старался скрыть боль, которую причиняла сестра. Она понимала, что он сделал со своей жизнью, и теперь, хоть и слишком поздно, просила повернуть стрелки часов и стать тем, кем он никогда не был: человеком, которым должен был быть с самого начала.
— Ты не можешь жить без любви, — сказала Мег. — Нельзя так больше. Нельзя.
Судорога свела ее тело. Но Мег все пристальнее смотрела в глаза брата.
— Будь добр к Джил. Она тебя любит.
— Да, — солгал Джордан. — Я знаю. Знаю, Мег. Обещаю тебе.
Бессмысленные слова слетали с его губ. Он понимал, что говорил слишком много, лишь бы прикрыть пустоту заверений. Его слезы падали на лицо умирающей бесполезным холодным дождем, таким же ненужным, как его ложь. Джордан сознавал, что Мег из последних, слабеющих сил пытается уговорить его сдержать слово. Но в это мгновение какая-то огромная тяжесть упала на нее, придавив к постели. Пальцы Мег разжались, но губы продолжали шевелиться. Джордан нагнулся ниже, пытаясь расслышать:
— …Есть… время…
Свет в глазах погас. Краска сбежала со щек. Мег ушла.
Джордан выпрямился, все еще держа сестру за руку, взглянул на спокойное, уже неузнаваемое лицо. Потом встал и открыл дверь. Братья и сестры смотрели на него с отчаянной безумной надеждой, но взгляд Джордана говорил, что все кончено.
Мать вскрикнула и закрыла лицо руками. Луиза метнулась в комнату, словно от этой поспешности что-то зависело. Братья беспомощно вскочили. Райан протянул руки Джордану.
Появились доктор и священник. Ночь тянулась бесконечно. Джордан отдавал распоряжения, заботился обо всем и, хотя выглядел так, будто из него выкачали кровь, держался спокойно и деловито с посторонними и нежно и покровительственно с родственниками. На рассвете он даже позвонил Джил и сообщил о случившемся, сказав, что будет дома через несколько дней. Джил, казалось, была потрясена, но на таком расстоянии было трудно определить ее истинные чувства.
Перед тем как повесить трубку, Джордан спросил о здоровье жены.
— Все хорошо, — заверила Джил. — Обо мне не беспокойся. Позаботься о родных и береги себя.
В словах Джил он расслышал эхо последней мольбы Мег.
БУДЬ СЧАСТЛИВ. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЖИТЬ БЕЗ ЛЮБВИ.
И, готовясь к новому тяжелому испытанию, похоронам сестры, Джордан невольно придавал ее словам совершенное значение. Он будет хорошим отцом ребенку, которого носит Джил. Он найдет в отцовстве то, что не сумел отыскать в любви.
Именно этого хотела Мег? Джордан не знал. Да, по правде говоря, знал ли он так хорошо Мег и самого себя?
Но он сделает свое дитя счастливым. Даже если это будет стоить ему жизни.
С этой мыслью Джордан постарался отодвинуть воспоминания о Мег, о собственном несчастье и вновь сосредоточиться на будущем.
Глава 3
Ребенок родился десятого ноября. Это оказалась девочка. Ее назвали Маргарет в память Мег.
Когда ребенка впервые принесли, Джил испытала смешанные чувства. Все девять месяцев она ждала и боялась этой минуты.