Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье
Шрифт:
На этот раз Клейнмихель дошел до третьей ступени, но сбился и забыл сказать «Sante!». Торжествующий Кох вновь наполнил его рюмку. На дне бутылки оставалось не так уж много беренфанга.
«Может, до меня и не дойдет», — с надеждой подумала Дайна. Но радость ее была преждевременной. Кох покровительственно похлопал Клейнмихеля по плечу и заказал еще одну бутылку ликера.
— Платит, само собой, проигравший, — объяснил он.
— Мне нужно передохнуть, — объявил Клейнмихель. На висках у него выступили капли пота. — Пусть пока фройляйн Кайните поиграет.
— Что
Занятия на базе «Синица» не прошли даром. Ей, в общем-то, хватило бы и объяснения Коха — а уж после нескольких бесславных попыток Клейнмихеля Дайна выучила весь алгоритм наизусть. Кох смотрел на нее округлившимися от удивления глазами. Когда Дайна подпрыгнула на стуле в четвертый (и последний) раз, он не удержался и зааплодировал.
— Потрясающе! Вы точно не играли раньше в эту игру?
— Клянусь, — Дайна прижала руку к груди. — Но ведь это не так уж сложно… для наблюдательного человека.
— Не знай я вашего шефа, обязательно заподозрил бы, что вы шпионка, — засмеялся Кох.
У Кати по спине пробежали мурашки. Не допустила ли она ошибку? Может быть, ей стоило пару раз запнуться?
— Кстати, где он? — спросил Хонер. — Мне позарез нужно взять реванш за вчерашний проигрыш в бильярд.
— Как всегда, занят важными делами, — Дайна заставила себя улыбнуться, хотя внутри у нее все дрожало от напряжения. Надо же было так сглупить! — Группенфюрер Конти ожидает его доклада в самое ближайшее время.
— Как же, как же, наслышаны, — пробормотал изрядно окосевший Клейнмихель. — Определение расовых характеристик населения Украины. Да только все это чушь! Хотите знать мое мнение? Все они тут ублюдки и унтерменши. Все до единого!
Он оглянулся, чтобы убедиться, что присутствовавшие в зале его слышали. Стоявший у бильярдного стола Петр, как ни в чем ни бывало, продолжал намазывать мелом кий.
— Не у вас ли были какие-то проблемы с анкетой при вступлении в СС, штурмшарфюрер? — прищурился Кох. — Я, помнится, видел бумагу из RuSHA, где вас отнесли к третьей группе по шкале доктора Шультца.. [12]
12
Шультц, Бруно — руководитель VII (Расового) управления Главного управления Расы и поселений (Rasse- und Siedlungs Hauptamt; RuSHA). Создатель шкалы расовой принадлежности, состоявшей из пяти основных групп. К третьей группе относились арийцы с примесью альпийской, динарской или средиземноморской крови.
— На что вы намекаете, Кох? — Клейнмихель резко отодвинул от себя рюмку с ликером и попытался встать со стула. Хонер удержал его, положив руку на плечо.
— Просто не в первый раз замечаю, что о расовой чистоте больше всего любят рассуждать те, у кого с этим не все гладко.
— Я, во всяком случае, не позволяю себе непочтительно отзываться о высших руководителях
Судя по искреннему удивлению в глазах Коха, он и сам уже давно забыл, как отзывался о рейхсминистре пропаганды.
— Вы называли его сморчком-германцем! — Клейнмихель оперся руками на стол и торжествующе взглянул на шифровальщика. — Сморчком-германцем, вот как!
— Не надо кричать, — нервно сказал Хонер. — На нас уже и так все смотрят!
— Господи, — с искренним облегчением выдохнул Кох, — да ведь его многие так называют! Просто не у каждого хватает смелости проорать прозвище нашего Йози на всю бильярдную.
Клейнмихель понял, что допустил промах. Он сорвал очки и начал яростно протирать их тряпочкой.
— Вам это даром не пройдет, — прошипел он. — Не вечно же вас будет покрывать этот желчный мозгляк Хиршфельд!
— Вы меня поражаете, штурмшарфюрер, — сказал Кох, — мало того, что вы прилюдно оскорбляете одного из руководителей Рейха, вы еще раздаете презрительные характеристики вышестоящему начальству! Мне, пожалуй, стоит довести до сведения штандартенфюрера Хиршфельда, как вы о нем отзывались.
«Интересно, — подумала Дайна, — чем закончится эта ссора? Может быть, эсэсовец вызовет Коха на дуэль? Или хотя бы попытается дать ему в морду?»
Ее бы вполне устроило, если бы эти крысы вцепились друг другу в глотки. В Кохе, по крайней мере, иногда, проскальзывало что-то человеческое — хотя и недостаточно для того, чтобы считать его человеком. В Клейнмихеле не чувствовалось и этого.
Но крысы не спешили пожирать друг друга. Возможно, они просто привыкли пользоваться другими приемами — подсиживанием, доносами, провокациями. Решить вопрос честным поединком у них просто не хватало духу.
— Да я тебя в порошок сотру! — процедил разъяренный Клейнмихель. — Один звонок моему дяде в Берлин — и от тебя мокрого места не останется.
Кох слегка побледнел, но решительно выставил вперед подбородок.
— Боюсь, у твоего дяди сейчас слишком много других забот. И с чего ты взял, что он в Берлине? По-моему, он занят тем, что сжигает евреев из варшавского гетто.
«Надо запомнить, — сказала себе Катя. — Дядя Клейнмихеля — высокопоставленный чин в СС».
— Ради меня он с удовольствием отвлечется на полдня. И тогда, Рихард…
Кох поднялся из-за стола.
— Здесь становится трудно дышать, — сказал он, пристально глядя на Дайну. — Слишком воняет сапогами гестапо. Пойдемте, фройляйн, прогуляемся на свежем воздухе.
— Но я должна дождаться Отто, — пробормотала не ожидавшая такого поворота Дайна.
— Господин Нольде никуда не денется. К тому же мы не станем уходить далеко. Погуляем вдоль монастырских стен.
Дайну совсем не привлекала перспектива романтической прогулки с Кохом, но оставаться в компании Клейнмихеля и Хонера ей хотелось еще меньше. Она пожала плечами, делая вид, что уступает напору старшего шифровальщика.