Блокада. Запах смерти

Сухаренко Алексей Иванович

– Да. Доложил, что под его руководством готовится масштабная операция по полному обезвреживанию внутренней шпионско-диверсионной деятельности, которая дестабилизирует обстановку в осажденном городе, – продолжал Приматов. – А сверху назначили срок – две недели для доклада о продвижении операции.

– Так ведь товарищ Жданов знал, что вы предложили провести подобную операцию лишь на этом заседании и что никакой подготовки по ней еще не проводили, – удивился Огурцов. – Это ведь было только ваше предложение.

– Хорошо, хоть вы это поняли, – вздохнул

полковник.

– То есть времени в обрез, – подытожил Огурцов.

Полковник Приматов поделился с коллегой информацией о начале формирования спецбатальона и его командире, о других общих вопросах.

– Все офицеры и старшины в батальоне будут нашими сотрудниками, но у них слишком чистые биографии, боюсь, для перехода они не подходят, – посетовал полковник. – Может, вы мне кого-нибудь посоветуете?

– Кадрового сотрудника или из агентурной сети? – уточнил Огурцов.

– Все равно. Пару-тройку человек. Главное, чтобы они были проверенными и недавно работающими в органах, не успевшими примелькаться в городе, – пояснил Приматов. – Таким кандидатом, чтобы его знали в городе как врага советской власти, вы, я думаю, вряд ли можете меня порадовать.

– Как ни странно, пожалуй, смогу – хитро улыбнулся Огурцов.

Видя немой вопрос в глазах начальника особого отдела армии, он принялся подробно, в мельчайших деталях рассказывать об операции по обезвреживанию банды Людвига Нецецкого по кличке «Дед» и о вкладе в ее успех Ивана Зарецкого.

– Надо же, какие кадры у вас имеются, – с неприкрытым удовольствием отреагировал на его рассказ Приматов. – Я и мечтать не мог, что смогу найти настоящего вора.

– К тому же проверенного, – подначил Огурцов.

– Значит, один из группы перебежчиков, считай, есть, – облегченно вздохнул Приматов. – Может, из кадровых кого порекомендуете, кто с ним работал?

– Петраков не подойдет, его полгорода знает, – задумался Огурцов. – Если только капитан Мышкин… Да только он мне самому нужен.

– Не жадничайте, Константин Сергеевич, одно дело делаем, – пожурил его полковник. – Если операция удастся, – вашим же людям помощь будет неоценимая.

– Я понимаю, – со вздохом согласился Огурцов.

– Но я должен переговорить с обоими, в первую очередь с блатным, – определил дальнейший распорядок полковник госбезопасности Приматов.

После ликвидации банды Иван вновь очутился в одиночной камере, и последующие дни, словно мрачные свинцовые облака, потянулись в ожидании неизбежного наказания. На удивление мягкий приговор военного трибунала – двенадцать лет лагерей – говорил о том, что энкавэдэшники сдержали слово, отмазали его от вышки. Периодически через баландера он получал информацию о происходящем в тюрьме и за ее пределами и узнал, что Дед получил высшую меру социальной защиты, но на обратной дороге из суда в тюрьму «воронок» попал под бомбежку, и тело вора не нашли.

«Везучий, старый черт!» – подумалось Ивану, ни секунды не сомневаясь – Нецецкий остался жив.

Тот же баландер рассказал,

что из Крестов стали многих забирать на фронт – мелких спекулянтов, карманных воришек и прочую уголовную мелочь, но все же для Цыгана забрезжил лучик надежды. После приговора он, не откладывая, написал прошение об отправке на фронт, и хотя не особо верил в положительный результат, все же это было лучше, чем ничего. Ванька непрерывно думал об Анастасии, переживая за свою любимую. Перебирая в голове события недавнего прошлого, он сожалел о некоторых своих ошибках, главной из которых считал то, что не эвакуировался с Анастасией на Большую землю. От мыслей его оторвал звук открывающейся двери.

– Зарецкий, на выход! – раздался скрипучий голос вертухая.

– С вещами? – уточнил Цыган.

– Нет.

Зарецкого привели к следственным кабинетам. «Кого черт принес?» – гадал он, остановленный конвоиром у одной из дверей, однако сердце забилось чаще, словно в предчувствии судьбоносной встречи.

– Товарищ полковник, осужденный Зарецкий по вашему приказанию доставлен! – четко отрапортовал вертухай.

«Ого, полковник!» – отреагировал Цыган с усилившимся волнением.

Серьезный внешний вид хозяина кабинета внушал уважение. Он указал на привинченный к полу табурет, и Иван опустился на него, щурясь от яркого света, направленного прямо ему в лицо.

– Нельзя ли лампу отвернуть? – попросил Цыган. – Я от такого яркого за время войны, признаться, отвык.

– Нет, нельзя, – отрезал гэбист.

«Зря волновался, обычная сука пришла по мою душу. Хочет подвесить какую-нибудь чужую беду», – подумалось Ивану.

– Курите, – прозвучало неожиданно.

Зарецкий вытянул руку практически на голос офицера. Его пальцы наткнулись на пачку, из которой он взял пару папирос, одну заложив себе за ухо. Так же неожиданно из яркого света возникла рука с керосиновой зажигалкой. «Странно, словно сам не знает, как зеку показаться: добрым или злым», – усмехнулся Иван.

– Итак, насколько мне известно, месяц назад вы помогли сотрудникам НКВД разоблачить и задержать банду Нецецкого по кличке Дед, – начал беседу странный полковник.

– Был такой случай, – подтвердил Иван.

– И что же вас заставило пойти на сделку с нами? – иронично поинтересовался Приматов, хорошо зная нюансы операции, начиная с добровольной явки преступника.

– Скажем так, гражданин полковник: у меня были личные счеты с Дедом, – уклончиво ответил Иван, которому не хотелось упоминать об отце Амвросии.

– А что теперь? – поинтересовался Приматов. – Назад, к воровским истокам? Отбудешь срок и опять граждан грабить будешь?

Последнее предложение сильно резануло по ушам.

– Богатых если только, которые наворовали у государства и других граждан, – не желая оправдываться перед полковником, честно признался Цыган.

И вдруг услышал:

– А новую жизнь начать не хотелось бы?

Ванька попытался посмотреть в глаза офицеру госбезопасности, но из-за слепящего света видел только его силуэт.