Блокада. Запах смерти

Сухаренко Алексей Иванович

Его последние слова оборвал очередной разрыв снаряда, который поднял облако грязного снега вперемешку с кирпичом метрах в двадцати. Мужчина упал.

– Ах! – вырвался вскрик у Насти, из-за плеча Мышкина наблюдавшей за мужчиной.

Но мужчина поднялся и, отряхнувшись, снова поспешил в сторону ближайшего дома.

– Жив! – обрадовался Сергей.

– Это преподаватель из нашего университета, – сообщила девушка.

Несмотря на опасность, они продолжали стоять в дверном проеме, следя за передвижениями Настиного

знакомого. Тот еще дважды падал в грязь, когда рядом разрывались снаряды, но всякий раз вставал и продолжал свой смешной бег. Они закрыли дверь, когда увидели, что мужчина благополучно добрался до подъезда и скрылся внутри.

– Слава Богу. – Настя светилась от радости.

Подойдя к кабинету с надписью «регистрация смертей» и не увидев других табличек, молодые люди постучали в дверь. Никто не ответил.

– Наверное, все в бомбоубежище, – пожала плечами невеста.

Сергей толкнул створку и увидел работницу загса, пожилую женщину с ватными затычками в ушах, сидевшую за столом. Вокруг нее были стеллажи с большими амбарными книгами одного образца. Старушка вздрогнула, увидев перед собой посетителей.

– Вы чего, как черти из табакерки, врываетесь? – выдохнула испуг она.

– Мы стучали, – пояснил Мышкин.

– Чего? – не расслышала женщина. Наконец вспомнила про тампоны в ушах.

– Вы не боитесь сидеть здесь во время обстрела? – спросила Настя.

– Эх, дочка, в моем возрасте чего бояться, – махнула рукой женщина, – я свое отжила. Вот вас, молодых, жалко.

Она внимательно вгляделась в пару.

– Кого регистрируем? Кто умер? – Она открыла толстую, практически полностью исписанную книгу, точно такую, какими было заполнено основное пространство ее кабинета.

– Мы пришли брак зарегистрировать, – пояснил Сергей.

Женщина, словно вновь увидев молодых людей, стала вглядываться в их лица. Возникла пауза, которую тут же нарушил новый разрыв артиллерийского снаряда. Он был такой силы, что со стены кабинета посыпалась штукатурка. С улицы донесся грохот от рушащегося дома.

– Ну, что же, – старушка полезла в ящик стола, достала тонюсенький журнал, в котором открыла вторую или третью страницу, – примите мои поздравления. Хоть кто-то в нашем городе думает не о похоронах.

Она сказала это сухим, безрадостным тоном, словно осуждала пришедших за такое несвоевременное действие.

Зарегистрировавшись, Настя и Сергей еще с полчаса оставались в здании, дожидаясь окончании артобстрела. Наконец наступила тишина. Новобрачные вышли из загса и обнаружили, что один из домов поблизости разрушен. На развалинах уже начинали работать санитарная и пожарная команды.

– Это же… – ужаснулась девушка.

Да, это был тот самый дом, в подъезд которого вбежал тот странный человек в очках, ее знакомый преподаватель. Он не погиб на улице лишь для того, чтобы принять смерть вместе со своей семьей.

– Жалко их, – девушка уткнулась

в плечо своему мужу, сглатывая слезы.

Ей было больно, словно погибли близкие люди. Сергей пытался ее успокоить, поглаживая по голове.

– Все будет хорошо, нас же теперь двое… – подбирал он, как ему казалось, нужные слова.

– А ты когда уезжаешь? Завтра? – словно очнулась девушка.

– Да.

– А командировка опасная? – продолжала допытываться молодая жена.

– Да не опасней, чем то, чем я всегда занимался, – обронил Сергей, которому стало приятно проявление заботы о нем со стороны молодой жены.

Проводив Настю до дома, Мышкин побежал на службу. Сегодня для получения последних инструкций, связанных с предстоящей командировкой, старшего лейтенанта вызвал к себе сам заместитель начальника управления Огурцов. В его кабинете Мышкин увидел еще одного человека, с петлицами полковника.

– Проходи, старлей, – запросто сказал тот.

– Полковник Приматов, – представил его Огурцов, – специально приехал тебя проинструктировать, поскольку твое задание очень важное.

– Я бы сказал, крайне важное, – подчеркнул полковник Приматов.

В задачу старшего лейтенанта входило под видом осужденного дезертира прибыть под конвоем в формирующийся батальон. Затем, используя разработанную легенду, войти в доверие к рядовому составу, вместе с еще одним агентом выявить недовольных, склонных к предательству, и подбить их к переходу на сторону врага.

– Твоя цель – попасть в разведшколу, которая, по нашим сведениям, готовит диверсионные операции в осажденном городе, – подвел черту Огурцов.

– А в конце концов – выявление и уничтожение шпионско-диверсионной группы, действующей в нашем городе, – высказался и Приматов.

– Ух ты! – немного по-детски отреагировал Мышкин, у которого дух захватило от такого задания.

– Что, старший лейтенант, страшновато, да? – прищурился полковник.

– Нет, что вы. Главное – справиться бы, не подвести вас.

– Ты уж постарайся, – покивал Огурцов.

– Близким о сути командировки не сообщай, если что, пусть в управлении справляются, – напомнил Приматов. – Хорошо, что ты холост, а то жены обычно изводят вопросами.

– Уже нет, – улыбнулся Мышкин, – только что женился.

– Интересный поворот! – Старшие офицеры насторожились.

– Кто жена? – взялся за карандаш, чтобы сделать пометки, Огурцов.

– Да вы ее знаете, – ответил Мышкин. – Настя, дочка майора Петракова.

– Поздравляю, – после короткой паузы отреагировал начальник, сделав неуловимый жест в сторону Приматова, мол, оснований для беспокойства нет.

– И все же в суть командировки не должны быть посвящены посторонние лица. К ним я отношу не только вашу молодую жену, старлей, но и ее отца, майора Петракова, – подал голос полковник, подчеркнув секретность операции.