Блокада. Запах смерти

Сухаренко Алексей Иванович

– Поехали, Людвиг, Семен Иванович вызывает, – подтвердил догадку гость.

Исполкомовская машина без каких-либо остановок довезла старого вора до городских бань, а Христофоров проводил его к отдельному кабинету.

Нецецкий зашел в банный бокс, который обслуживал только партийных работников высокого ранга и верхушку руководства города. В отличие от общей парной, которая выдавала тепла и пара в лучшем случае как турецкая баня, печка парного кабинета протапливалась на славу и жар давала довоенный. Брюжалов уже

напарился и сидел, завернувшись в простыню. На столе были пиво и сушеная рыба.

– Париться не приглашаю, времени нет, а пиво, пожалуйста, – пододвинул он Нецецкому чистый бокал.

– Благодарствую, – налил себе Дед.

– Что скажешь? – нетерпеливо перевел беседу в деловое русло Брюжалов.

– А что тут сказать? Сорвалось. Если на первом задании Прибалта потеряли, то там хоть было за что.

– А за что? За мертвого шофера, что ли? – холодно произнес Брюжалов. – Я вчера вечером узнал, что председатель горисполкома жив. Его тогда в машине не было.

– Как так? – удивился Дед.

– У нас провал за провалом, – продолжал Брюжалов – Значит, о наших планах все заранее известно органам. В наши ряды явно пробрался агент советской разведки.

– Если и так, то это только Цыган, больше некому. Опять же жив остался, второй раз сухим без единой царапины вышел, – помрачнел Нецецкий. – Я давно об этом говорил, только меня никто не слушал, начиная с разведшколы. Ну и что с ним будем делать? В расход его?

– Он прошел серьезную проверку, сам знаешь, – напомнил про инсценировку с расстрелом Брюжалов. – Окажется, что он не агент НКВД, а мы его ликвидируем…

– Ну и что? Даже если не виноват, хуже не будет, – недовольно буркнул Дед.

– Кто будет диверсиями заниматься? – возразил Брюжалов. – Пока новую группу не пришлют, он нам нужен. И раз был вхож в семью майора Петракова, пусть устранит ненужного свидетеля – брата своей подруги, – нашел решение Брюжалов. – Сын майора еще жив?

– Если с голоду не помер, – пожал плечами Нецецкий. – Надо у Мишки Курпатого узнать, он же с Артуром его в подпол сажал.

– Так вот пусть Цыган под контролем Курпатого и прибьет змееныша, – окончательно утвердился в своем решении Семен Иванович Брюжалов. – А я дам сообщение в центр, чтобы торопились с пополнением.

– А если он заартачится? – уточнил для себя Дед.

– Тогда пусть Курпатый уберет их обоих, – к полному своему удовлетворению, услышал Дед из уст Брюжалова последнюю инструкцию.

Днем к Кощею пришел Курпатый, который должен был с пацанами выйти на обычное ежедневное занятие – расклейку листовок. Узнав о срыве задания, об аресте Артура и прочих, он помрачнел и захотел выпить.

– Нет, Михаил, – отговаривал его Кощей, – для тебя есть задание.

– А мне наплевать! – разозлился Курпатый. – И так постоянно жизнью рискую, так еще и не выпить?

Кощей сдался и вытащил литровую банку

с медицинским спиртом.

– Выпьешь с нами, счастливчик? – растолкал Курпатый спящего Цыгана.

– С утра не пью, – отказался Иван.

– А до вечера можно и не дожить, – гоготнул Михаил, недовольный его отказом. – Мазуту бы твое везение, он бы не отказался.

Валерка также проснулся и теперь с завистью смотрел, как Михаил и Кощей разливают разбавленный спирт, отрезают на закусь черного хлеба, который обильно намазывают плавленым сыром.

– Вон за меня пацану немного плесните, – увидел его жаждущие глаза Иван, – он тоже в передряге побывал.

– Резонно, – кивнул Курпатый, поставив третью кружку для подростка.

Они выпили.

– Хреново без дяди Коли будет работать на расклейке, – пожаловался Валерка. – Он же мог прикрыть, а теперь… Потеплело, народу на улицах прибавилось.

– Его же тот легаш завалил, чей сынок в подвале чалится, – напомнил Кощей.

– О, черт, я уже третий день не хожу туда, – хлопнул себя по лбу Курпатый. – Наверное, уже издох он.

– Дядя Коля? – поинтересовался Цыган. – Из блатных? Я о нем не слышал.

– Нет, он не блатной, в милиции в чине лейтенанта служил, по малолеткам работал, к нам приставлен был, – пояснил Кощей.

– Пробовал легавого одного на нашу сторону вербануть, а тот по беспределу его завалил, – разговорился вслед за Кощеем Курпатый.

– Плохо убояривал, – хмыкнул Цыган, – надо было понтов побольше вешать.

– Мы сына его в залог взяли, думали, ручной будет, а все равно брыкнулся, – добавил Кощей.

– Теперь его свои же и стрельнут, – вставил Курпатый. – А что с сынком делать, не знаю. Жалко продукты на него переводить.

– Нет, кормить не надо. По поводу паренька час назад от Деда малява пришла, – прищурился в хитрой ухмылке Кощей и протянул записку Курпатому.

– Что, сразу сказать не мог? – разозлился тот, углубляясь в ее изучение.

– А я говорил, что не надо пить, еще задание будет, – ответил Кощей.

– На, прочти. – Курпатый передал записку Зарецкому.

Иван сразу узнал колючий почерк Нецецкого: «Сынка легавого сегодня же кончать. Завалить его поручаю Цыгану, но без шума, оружие пусть сдаст. Курпатый контролирует. Если Цыган откажется, валить его заодно с мальчишкой».

Курпатый с Кощеем пристально всматривались в лицо Цыгана, ожидая его реакции.

– Старые счеты все никак не сведет Дед, – нахмурился тот.

– Я слышал, меж вами грызня идет, мне Мазут рассказывал, – подал голос Курпатый. – А вот из-за чего, не прояснил, сказал только, что дело темное.

– Так и есть, – кивнул Зарецкий.

– Ствол давай, – осторожно протянул руку Курпатый, решивший вначале выполнить эту часть криминального послания.

– На, возьми. – Цыган отдал револьвер.