Блокада. Запах смерти

Сухаренко Алексей Иванович

– Да, собственно, ничего не изменилось, – пожал плечами Солудев. – Пустим его в качестве живца на Кузнечный рынок, пусть перебазарит с местной спекулянтской шушерой, а мы у него на хвосте повисим, ну и окрестности просмотрим.

– Судя по маляве, на него быстро выйдут, – кивнул Грязунов.

– Что ж, можно взять за основу, – согласился с коллегами Петраков, сознательно умолчав о том, что Цыгана в рыночной толпе запросто могут посадить на заточку незаметно для переодетых сотрудников.

Алексей Матвеевич немного успокоился и теперь

сосредоточился на мысли, что провести операцию нужно таким образом, чтобы в результате обезвредить банду и, по возможности, избавиться от Зарецкого. Он понимал, что это подло, но ничего не мог с собой поделать.

– А может, к Зарецкому кого-нибудь из наших приставить под легендой его подельника? – выдал идею Солудев. – Будет легче операцию контролировать.

– На мой взгляд, это лишнее, – возразил майор, сообщив, что тогда у Зарецкого шансы остаться живым возрастут, а его собственные – избавить свою семью от проблемы – станут приз-рачными.

– А я думаю, что надо доложить Огурцову, – предложил соломоново решение Грязунов, и члены оперативно-следственный группы перешли к обсуждению других деталей.

Вечером они пришли на доклад к Огурцову с подробным планом операции.

– Нормальный план, – одобрил начальник, – а подключение нашего сотрудника в пару к Зарецкому считаю лучшей его частью. Кого предлагаете? Человек должен быть опытным и не очень примелькавшимся.

– Разрешите мне? – спросил Солудев. – Мои ребята слишком молоды для этого. Только лейтенант Мышкин был бы подходящей кандидатурой, но он сейчас в противодиверсионном батальоне.

– Ты в уголовном розыске уже лет пятнадцать, тебя пол-Ленинграда знает, – покачал головой Огурцов. – Кстати, Мышкина твоего я сегодня же через комиссара буду отзывать обратно. Но он будет у нас дня через три.

– До приезда Мышкина я бы мог с Цыганом поработать на рынке, – предложил Петраков.

– Ты же больше меня работаешь! – удивился Солудев.

– Зато с уголовниками никогда дел не имел, – возразил майор, – только с экономическими преступлениями.

– Даже не знаю… – задумался Огурцов. – Больно у тебя, Петраков, внешность приметная – волосы седые и вообще…

– Были до болезни, сейчас один ежик остался, и тот под бритву могу сбрить, – не сдавался майор, преследуя свою цель.

– Ну, если под бритву и до приезда Мышкина, то можно попробовать, – согласился старший майор госбезопастности. – Не хочется время терять.

– Только нужно грамотно организовать наш с Зарецким побег из-под стражи. Скажем, со следственных действий, – добавил Петраков.

– Вот и разработай, поскольку сам себе будешь легенду обеспечивать, – дал указание начальник.

После утверждения плана оперативного мероприятия сотрудники разошлись для подготовки к первому выезду. Майору Петракову предстояло провести последнюю беседу с Зарецким. Приказав доставить арестованного, Алексей Матвеевич задумался. Он успел «заскочить на подножку», выставив свою кандидатуру для

работы в паре с «наживкой», и, по сути, становился такой же наживкой, зато, находясь рядом с Зарецким, ему будет легче найти подходящий момент, чтобы раз и навсегда от него избавиться… Конечно, Петракова одолевали сомнения, да и совесть противилась такому решению, но майор преодолел ее позывы, оправдывая себя тем, что должен это сделать для блага своей дочери и семьи. Вскоре привели Цыгана.

– Спасибо, гражданин начальник, что поместили в номер люкс без соседей, – поблагодарил Зарецкий за перевод из общей камеры, в которую в любой момент могла прийти опасная малява.

– Рад, что теперь твои корешки до тебя не дотянутся? – съязвил Петраков, стараясь не смотреть на Цыгана, чтобы не выдать своей ненависти к вору.

– Значит, убедились, что я не гнал? – догадался Ванька.

– Итак, Зарецкий, решено дать тебе шанс, – перешел к делу Петраков, – начинаем отрабатывать Кузнечный рынок, ища выходы на банду.

– Они сами меня найдут, – уверенно произнес Цыган.

– С тобой будет наш человек под видом подельника, – стал посвящать вора в детали оперативного плана майор. – Завтра утром тебе и внедренному сотруднику устроят побег на следственном действии, чтобы выглядело все натурально и урки от тебя не шарахались. Полагаю, что уже на следующий день те, кому надо, будут о побеге знать.

– Толково, – кивнул в знак одобрения Зарецкий. – А кто со мной пойдет?

– Я. – Петраков пристально посмотрел на вора.

– Староваты вы, гражданин начальник, для таких дел, – после паузы вымолвил Цыган, – не хотелось бы мне с вами на риск идти.

– И мне не хочется с тобой общаться, но что делать – служба, – ответил таким же комплиментом Петраков.

– Я-то, понятно, за что жизнью рискую, а вам зачем? Вы уже в звании, семья есть, нужно о ней позаботиться, – попытался отговорить отца своей жены Зарецкий, еще больше разбередив болезненную рану на сердце.

– А я иду на опасное дело потому, что мне хочется, чтобы всякой воровской сволочи поменьше на белом свете было, глядишь, и мою семью подобная беда обойдет, – с намеком произнес Петраков.

«Странно, однако, тесть выражается», – промелькнула настороженная мысль в голове вора. Но когда Зарецкий шел обратно в камеру, у него было приподнятое настроение, подогреваемое надеждой, что все сложится хорошо.

Петраков возвратился домой далеко за полночь. Жена и дочь не спали, ожидая его возвращения домой. Лариса, весь день переживавшая разговор с мужем, не смогла промолчать, и рассказала Анастасии о реакции отца на их с Зарецким венчание. Девушка от переживаний была сама не своя, а к вечеру ее стал бить озноб, и она слегла с температурой. Как только Алексей зашел в квартиру, Лариса сразу предупредила его о состоянии дочери, словно боясь, что муж захочет с ней серьезно поговорить. Петраков прошел к кровати и положил руку на ее горячий лоб.