Блондинка-рабыня
Шрифт:
— Вы помните их?
— Все как в тумане — словно призраки, витающие в моем мозгу…
— Вы помните, как убежали из санатория? — Я переждал новый приступ судорожного подергивания головой. — В машине вас ждал водитель?
— Никого не было. Я села за руль, но ключей не обнаружила. А потом что-то острое впилось мне в шею!
— Помните ли вы хоть что-нибудь из того, что произошло с вами, когда вы убежали из санатория? — спросил я с отчаянием. — Хоть что-нибудь? Лица? Голоса? Одежду, которая была на них?
— Только обрывки. — Глаза ее внезапно загорелись. — Рэй? С ним все в порядке?
—
— Это хорошо, — пробормотала Кармен. — Значит, кто-то помешал Россу убить его?
— Росс Митфорд мертв, — сказал я жестко. — Кто-то воткнул ему в спину ножницы и убил его!
Она снова испустила болезненный стон.
— Это не я! — Кармен закрыла глаза, плотно их зажмурила, и пальцы ее с неожиданной силой вцепились в мою руку. — Я ведь не могла этого сделать — снова?! Но я помню, что села в машину, а потом мы долго ехали…
— После санатория?
— Нет, позже. Потом я помню ужасный запах в том месте, где мы остановились. Меня внесли в какую-то комнату. — Кармен содрогнулась при этом воспоминании. — В этой комнате было так страшно! Там была повсюду смерть, а потом — как-то вдруг! — я лежу на полу, а рядом со мной лицо Росса, и он смотрит мне прямо в глаза! Но на его лице все время одно и то же выражение! — Глаза ее широко раскрылись, и она в ужасе уставилась на меня. — Я не могла убить его, я это знаю. Все, что я хотела сделать, когда убежала из санатория, — это предупредить Рэя, что Росс охотится за ним! А он-то уже знал бы, что ему делать с таким человеком, как Росс Митфорд!
— Еще что-нибудь вы помните? — настаивал я.
— Да! — Это «да» вырвалось, казалось, из самой глубины души. — Эта женщина — блондинка! Наклонилась надо мной, и в глазах ее была ненависть. И она говорила мне, что я никогда больше не увижу Рэя, потому что они запрут меня до конца моих дней. И тогда Рэй будет целиком принадлежать только ей. Я не смогу больше отнимать его у нее или отвлекать его внимание. А потом она вонзила иглу мне в кожу и все время смеялась, пока нажимала на поршень.
— Я отнесу вас в свою машину и отвезу туда, где о вас позаботятся, и вы снова поправитесь.
— Понимаете, друг? — Голос изменил ей. — Мне все время чудится, что это скрыто где-то у меня в мозгу!
— Ну конечно.
Я снова взял ее на руки и отнес в машину.
— Если бы только я могла припомнить тот самый первый раз, с которого все началось… — Глаза ее внезапно засверкали, и голова откинулась на спинку сиденья.
Я вернулся в хижину, еще раз внимательно осмотрел все вокруг, но не нашел ничего, стоящего внимания. Потом погасил керосиновую лампу и вернулся к машине.
Кармен Коленсо беспокойно завозилась на заднем сиденье, когда мы свернули за поворот.
— Они на самом деле все злые, — вдруг сказала она ясным голосом. — Все, кроме Рэя, конечно! Вы знаете, почему Тайлер меня так страшно ненавидел? Потому что я знала, что он ворует у отца все это время, — вот почему! Это был лишь примитивный, подлый обман — ничего особенно хитроумного!
— А все-таки, как же ему это удавалось? — как будто между прочим спросил я.
— Он специально заказывал крупными партиями товар, который пользуется большим спросом на черном
— И что же случилось?
— Это было летом шестьдесят шестого, в июне, кажется… Там оказалось пять лишних рулонов очень дорогой импортной ткани. Один из приятелей Тайлера, помогавший ему жульничать, нашел покупателя, который хотел забрать всю партию целиком. Ну и Тайлер не мог устоять перед соблазном вдруг, в одночасье, разбогатеть. Но что-то там, в его цепочке, не сработало. Этот товар не должен был вообще появляться в магазине, но почему-то вся партия попала на склад, и один из инспекторов мистера Уоррена-старшего оказался в помещении именно в тот момент, когда прибыли эти злополучные рулоны. Тайлер об этом ничего не знал и в ту же ночь отправил их покупателю! Ну а потом инспектор начал, конечно, задавать ему всякие неприятные вопросы, и Тайлер чуть не спятил от страха, что его поймали с поличным. В конце концов он уплатил инспектору за молчание, но это стоило ему почти всего барыша от сделки.
— Инспектор, — осторожно спросил я, — это тот самый парень, Стэнли Якоби?
— Нет. — Ее голос звучал доверительно. — Это был отвратительный маленький хорек с огромным носом! Я должна сказать, что мне этот Харви Гудакр не понравился с первой встречи.
Я ехал медленно, потому что не было смысла появляться в санатории, прежде чем туда вернется доктор Дедини. Кроме того, я надеялся, что Кармен Коленсо сообщит мне еще что-нибудь интересное. Но она молчала очень долго, и я было решил, что она заснула.
Вдруг она снова заговорила. Только на этот раз речь ее была несвязной и сбивчивой. Мне приходилось напрягать все свое внимание, чтобы разобрать, о чем она говорит.
— Я не святая! — бормотала Кармен. — Я признаю это, но ведь я легла с Блейзи Гевар дом в тот раз только потому, что у меня просто не было сил больше ему сопротивляться, хотя Тайлер мне так и не поверил. Вообще-то, я спала со многими — сколько их было в моей жизни! Я даже не могу точно сосчитать, особенно после того, как переехала с Россом Митфордом в эту трущобу в Венеции и он стал приучать меня к наркотикам. Я вообще почти не соображала, сплю я или грежу наяву. Но я никогда не продавала свое тело, как она!
Она негодующе фыркнула.
— В этом есть что-то такое неженственное, такое низкое! В том, чтобы продавать свое тело на круг, по два доллара за фунт. Мы подрались в первый же раз, когда она попыталась уговорить меня заниматься тем же. Легкие деньги, сказала она! Да это самые грязные деньги, о каких мне приходилось слышать в своей жизни! Я так ей и сказала. И будь я на ее месте, я бы не могла после этого смотреть на свое отражение в зеркале! Проститутка по горькой нужде — это одно дело, но такая потаскуха, как она, — это уже что-то совсем невозможно низкое и отвратительное — только из-за лени и сексуального аппетита!