Блондинка в Монпелье
Шрифт:
— Тоннами выносят из супермаркетов неоплаченные товары?
— Да. Насколько я понял, это настоящее национальное бедствие. Подростки и старики, матери семейств, весёлая молодёжь, солидные мсье… Воруют все! Снимают с упаковок защитные наклейки, суют за пазуху флаконы с шампунем, перекладывают мясо из контейнеров в мешочки, выносят коробки в потайных карманах или в специальных сумках с алюминиевой подкладкой. А какие фокусы проворачивают на кассе, чтобы отвлечь внимание кассира!
— Да ладно! Неужели всё так плохо?
— Наверное,
— Не сомневаюсь… У нас в Америке ворья и бандитов хватает… Да и правительство убогое… Президент такой… как бы сказать помягче… своеобразный. И вообще, я не согласна с внешней политикой моей страны. США превратились в международного агрессора, помешанного на мировом господстве. Ну, это же полная хрень! Вы не согласны?
— О! — выдохнул Флоран, поражённый таким всплеском антипатриотизма.
Я поняла, что чересчур увлеклась. Надо сворачивать политические дебаты.
— Думаю, у вас получится интересный фильм.
— Я тоже на это надеюсь. Мы очень стараемся… Элен, а какие у вас планы на вечер? — Флоран уставился на меня испытующим взглядом. — Сходим куда-нибудь вместе? У меня ещё много занимательных сюжетов. Обещаю, вы не заскучаете.
— Это невозможно, — улыбнулась я. — Потому что здесь, в Эксе, я не одна.
— Путешествуете с подругой? Тогда берите её с собой, — не растерялся Флоран.
— Нет, с другом.
— М-м-м… Что ж, тогда предлагаю потусоваться втроём, — не моргнув глазом предложил бойкий мсье. — Мы приятно проведём время.
Ах, французы… Какие они!
— У нас деловая поездка. Вероятно, сегодня вечером мы уже уедем из города.
Флоран поднял вверх обе ладони.
— Никаких проблем! Жаль, конечно. Элен, вы очень приятная собеседница. Знаете, мне вдруг пришла в голову чудесная идея. А что, если мы с вами…
Чудесная идея так и осталась при режиссёре, мне не удалось узнать, что он придумал, потому что в этот момент я увидела Жан-Поля и помахала ему рукой. Шустрый мсье тут же умолк, проследив за направлением моего взгляда.
Жан-Поль приближался на всех парах, возбуждённый и радостный. Я поняла, что у него хорошие новости, и поднялась навстречу.
— Мне позвонила Шанталь! — сообщил он.
— Шанталь? Вы разве дали ей свой телефон?
И когда успел?
Я вспомнила, как увлечённо мой спутник беседовал с сотрудницей международного банка, снимающей стресс выступлениями на улице. Это было в среду в Арле. А сейчас суббота, и мы в Экс-ан-Провансе. Как поверить, что прошло всего три дня?
Если вы путешествуете, время растягивается. Если кого-то ищете — тоже. А если делаете и то, и другое одновременно, то оно и вовсе превращается в безразмерный мыльный пузырь, мерцающий радужными стенками и уничтожающий чувство реальности. Все происходит словно во сне, и этот сон никак не кончится…
Краем глаза я
Кивнув на прощание удивлённому режиссёру, мы оставили на столе пять евро и покинули ресторанчик.
— Шанталь вспомнила, что мой сын говорил о Доминик из «Прэнтам».
— Кто он такой, этот Доминик? Что за «Прэнтам»? Знаменитый парижский универмаг? Я там была.
— Доминик — это девушка. Одна из подруг моего сына, если я не ошибаюсь.
— И что?
— Этьен сказал Натке, что в Эксе надо будет обязательно заехать в «Прэнтам» к Доминик.
— Чудесно! Ваша дорогая Шанталь не могла сообщить об этом раньше?
— Она только сейчас вспомнила и сразу же позвонила.
— Что у неё с памятью? — возмутилась я. — И как с таким склерозом она умудряется работать в крупном банке?! Почему её до сих пор не уволили?
— Лена, Лена, притормозите! Что вы разошлись? Шанталь, вообще-то, нам помогла. А вы, кстати, кокетничали в ресторане с каким-то типом, пока я занимался поисками.
— Он сам ко мне привязался, я не виновата.
Ревность и обида, прозвучавшие в голосе Жан-Поля, меня позабавили. Надо же, стоило провести несколько ночей в одной кровати, и вот он уже заявляет на меня свои права. Разве это не смешно?
— Вы настоящая ловеласка, — надулся Жан-Поль. — Ещё со мной не переспали, а уже строите глазки другим мужчинам.
— Ловеласка — так не говорят.
— Ну, тогда — донжуанка.
— Тоже нельзя. Ловелас и донжуан — исключительно мужского рода. Вот так-то!
— А, вспомнил! — хлопнул себя по лбу Жан-Поль. — Вы — ветрянка!
— Чудесно. Ветряной оспой меня ещё точно никто не обзывал, — вздохнула я. — Вы хотели сказать «ветреница».
— Наверное, как-то так, — согласился Жан-Поль. — Вы — ветреница!
— Но вернёмся к нашим баранам. То есть к Доминик. Вы хорошо её знаете? Она живёт здесь, в Эксе? Вы ей уже позвонили?
— Честно говоря, я сто лет уже не видел эту девушку. И её телефона у меня нет — откуда?
— Ну, телефоном Шанталь вы обзавелись в два счёта, — напомнила я.
— А вот телефоном Доминик не обзавёлся! Она дружила с сыном, а не со мной.
— Позвоните друзьям Этьена. Наверняка, кто-то знает номер девушки.
Пока Жан-Поль терзал мобильник и задавал вопросы друзьям сына, мы не спеша миновали бульвар Мирабо, свернули на другую улицу и в конце концов приземлились под оранжевым зонтиком кафе. Обед мы давно пропустили, и оба умирали от голода.
Когда официант принёс нам тарелки, Жан-Поль закончил телефонные переговоры и удручённо объявил, что Доминик не приблизилась к нам ни на йоту.