Блондинка вокруг света или I did it my way
Шрифт:
Аутентичный шаман так рад видеть иноземных гостей, что дарит нам подарки. Мне он дарит свои собственные чётки из семян какого-то амазонского растения, а моему спутнику — деревянную чашу, из которой мы пьём Айяуаску.
Семена амазонских растений — нечто особенное. Иногда не верится, что они настоящие и даже не крашеные. Семена могут быть ярко-красные с чёрной точкой или белые, или даже голубые.
На моих чётках, обычного коричневого цвета, висит гематитовое распятие. Я задаю шаману вопрос. Шаман отвечает:
— А как же? Я работаю in nomine patri et fili et spiritu sancte (во имя отца, и сына, и святого духа, лат.). Как же иначе?
Amin!
Он с удовольствием показывает нам полутёмную рабочую каморку. Даже надевает на меня головной убор с перьями и свою парадную жилетку. Она тоже сделана из семян амазонских растений. В этом одеянии шаман будет проводить ритуал. А вот этими вениками он будет отгонять злых духов. Веники издают шуршащий звук.
В каморке грубый, необработанный пол. На верёвках сушатся травки, листья и корешки. В бутылочках замочены скорпионы, ящерицы и прочая нечисть. Во имя отца, и сына, и святого духа. Аминь!
Мне нравится это смешение, даже можно сказать, проникновение христианства в аутентичные языческие обычаи и ритуалы. Мне нравится, что обычаи устояли. Я уверена, что Иисус обязательно попробовал бы Айяуаску. Лиана — это подарок божий человечеству.
На вкус Айяуаска горькая и немного вязкая, чуть-чуть напоминает вино. Мой англичанин видит какие-то тени, отделяющиеся от стены и полные смысла. А я просто борюсь с «вертушкой», как с большого перепоя.
Не очень-то легко мне утратить контроль над собой. Почему-то Айяуаска на меня не действует.
А бледнолицые обещали взрыв мозга! Две экзальтированные дамочки — вообще «полное разгадывание тайн мироздания, через погружение в себя». Ох, уж эти бледнолицые! Вечно они всё преувеличивают. К шаманам их!
Не возвращаясь в Икитос, прямо в деревне шамана, мы садимся на следующий корабль. Нам предстоит ещё три дня спать в гамаке и бороздить просторы Амазонки. Мы едем на большую землю.
Перу — страна чрезвычайно богатая свидетельствами древних цивилизаций, живших здесь не одну тысячу лет. Чачапойас — одна из таких цивилизаций.
«Чачапойас» в переводе означает «люди облаков». Возможно, потому, что город располагался в облачном лесу, а может быть, от того, что его жители обладали светлой кожей.
Прибываем туда поздно ночью. Мы покинули жаркую Амазонку и поднялись на более чем две тысячи метров над уровнем моря, в Анды. Опять холодно. Просто удивительно, как скоропостижно меняется климат в Латинской Америке. Жаркие тропики, холодные горы, потом опять тропики и опять горы.
Мы до сих пор одеты в шорты и майки. Тёплые вещи запакованы в рюкзаки. Приходится колотить в двери гостиниц. В двух первых гостиницах нам не открывают. Открывают только в третьей. Мы уже окончательно продрогли. «Конечно, мы согласны на любую сумму, не замерзать же на улице».
Здесь есть горячий душ. И вода льётся обильной, благодатной, действительно горячей струёй.
В нашем отеле живёт американский учёный — археолог. Нет, он не ищет нефть. Он изучает древние цивилизации этого региона. Он уже издал свою первую книгу, и скоро выходит вторая. Он может многое рассказать и считает этот регион Перу самым богатым исторически.
— В Чачапойас надо оставаться на неделю. Не меньше, — говорит он. — Здесь можно очень много чего увидеть.
Действительно, рядом с городом находится ещё масса интереснейших достопримечательностей. Город мёртвых, вырезанные из скалы огромные истуканы Карахии. Недавно открытый водопад, выше самой Эйфелевой башни. Он ещё даже не занесён в научные книги. А располагающийся по соседству Куэлап учёный считает не менее грандиозным памятником истории, чем Мачу-Пикчу.
Куэлап — огромный, построенный из известняка город, ещё пре-инка цивилизации. На его строительство потребовалось в три раза больше материала, чем на постройку великой египетской пирамиды. Кроме того, огромные камни надо было ещё и втащить на вершину горы.
Город окружён массивной двадцатиметровой стеной, и в нём нет углов. Все здания круглые, инкрустированные особым зигзагообразным рисунком. Этот узор до сих пор используется местными мастерами при отделке домов.
Посреди каждого круглого дома есть отверстие, похожее на погреб, в метр глубиной. Я забираюсь в одно из них, чтобы сфотографироваться. Гид невозмутимо сообщает, что отверстия служили склепом для умерших предков.
— Ты залезла в чью-то могилу, — весело констатирует мой спутник, продолжая щёлкать камерой.
Почившим предкам ломали суставы, чтобы занимали меньше места и, в очень свёрнутом виде, помещали в эти ямы. Так предки продолжали «жить» со своими отпрысками. Если отпрыски переезжали, они забирали предков с собой в глиняных кувшинах.
Какое же вкусное севиче готовят в Чачапойас. Не хуже чем в Икитосе. А ведь мы в горах.
Севиче — это салат из сырой рыбы, залитый лимонным соком. Оказывается, севиче вовсе не мексиканское блюдо, как думают многие. Севиче — изначально, исконно, перуанское блюдо.
Днём в Чачапойас тепло и даже жарко, ночью холодно и безлюдно. Между нами тоже что-то не всё в порядке. Пожалуй, не холодно, но безлюдно. Мы даже не глядим друг на друга. Я начинаю от этого уставать.
Мы медленно, но верно двигаемся на юг. Следующая точка — Чиклайо. Здесь произрастала другая древняя пре-инка цивилизация. Цивилизация Моче. По наиболее принятой версии, Моче процветали в этой стране ещё пять тысяч лет назад. Но некоторые учёные уверяют, реальный возраст цивилизации намного старше. Речь идёт о сотнях миллионов лет!
Здесь же, в Чиклайо, была найдена могила Сеньора де Сипан, правившего здесь более чем полторы тысячи лет назад. Захоронение было полно золота, серебра, бирюзы и других драгоценных артефактов.
Другая достопримечательность Чиклайо — долина пирамид. Двадцать шесть холмов правильной формы — это и есть пирамиды, заросшие многотысячелетней глиной.
Мы умудряемся снять одноместную комнату на двоих. Конечно, это дешевле. И севиче здесь тоже великолепное. Вообще, кухня северного Перу значительно превосходит кухню южного. Можно было бы и остаться на подольше. Но что-то неправильное происходит между нами. И даже это неправильное трещит по швам. Мы уже четвёртый месяц таскаемся вместе по горам, лесам, морям и рекам. Парень уже давно должен быть где-то совсем на другом континенте, живя свою жизнь. Кажется, мой неуклюжий спутник продолжает мне мстить. Может, поэтому он и таскается за мной по Южной Америке? Определённо, он нравился мне больше в Монтесуме! Напряжение уже давно висит в воздухе. Тяжёлая атмосфера давит. Я задаю ему вопрос. И получаю ответ в лучших традициях моего бывшего бойфренда: