Блондинки не сдаются
Шрифт:
— Действительно все так неожиданно и непонятно. Ты меня удивил, — она с сожалением посмотрела на нас. — Не чувствовалось, что ты рвешься заводить семью или что-то в таком духе.
— А теперь все будет по-другому, — упрямо гнула свою линию Маша. — Нас связало искусство.
— Точно, — пряча улыбку, поддержал я художницу. — Поэтому не могу продать работу невесты, — я полез в рюкзак за кошельком, но Таня остановила.
— Пусть это будет моим подарком, — вздохнула она. — Не скрою, я немного расстроена, ты мне кое-что обещал
— Вы нам помешали, — Маша откровенно намекнула на выход, — в планировании свадебных мероприятий. Времени мало, все нужно успеть. Приглашение обязательно пришлем.
— И когда же событие? — закусила губу несостоявшаяся любовница, она действительно расстроилась
Надо было ответить на ее звонки, но я почему-то бегал как заяц, избегая общения. Наверное, сам еще не разобрался в том, во что вляпался.
— 4 июля, — не дожидаясь моего ответа, ответила маленькая дурочка и так трогательно, что мне снова захотелось ее обнять и расцеловать.
— Ну что же, простите, что вторглась без приглашения, жду звонка, — бросила она на меня укоризненный взгляд, и гордо подняв голову,
удалилась.
Как только дверь за Татьяной Викторовной закрылась, Маша сникла и без всякой причины стала плакать, размазывая слезы по лицу.
— За что это унижение?! — задала она вслух вопрос, всхлипывая. — Незаслуженное!! И почему я здесь, почему вру чужим людям!? Как же все это отвратительно! Все, что в моей жизни происходит из-за тебя, все неправильно!
Я сделал попытку обнять ее, но она убежала на кухню и упав на стол, начала плакать пуще прежнего.
— Почему ты так расстроилась? — не выдержал я, приблизившись к ней и обнимая за плечи. — Ну не позвонил ей, чтобы объясниться. Не люблю оправдываться, вот и не брал трубку. Ерундовая ситуация, которая не стоит ни слез, ни переживаний.
— А вранье про свадьбу? — подняла она на меня заплаканное лицо. — Ты начал врать, я как попугай стала повторять за тобой эту галиматью. Как же все запуталось, просто ужас, — Маша отбросила мои руки. — Не трогай, у меня болит сердце, раскалывается голова. Благодаря тебе я напилась в стельку и позволила над собой издеваться! — она снова стала реветь, я не выдержал и засмеялся. — Ты не человек!
— Я думал, что это звание заслужил при рождении, — засунув руку в карман джинсов, вытащил оттуда сложенный вчетверо листок. — Держи.
— Что это? — угрюмо уточнила художница, растирая заплаканные глаза.
— Расписка, как ты и хотела, — я положил бумажку на стол и отправился в комнату переодеваться. — Хватит стонать, умойся, поехали в магазин.
Маша появилась в проеме с растерянным выражением лица.
— Это очередное твое издевательство? — прошептала она. — Ты написал тут, что женишься на мне, если мы переспим?
— Это правда, — я развел руками. — Все, как
— Это шутка? — не поверила Маша, рассматривая меня как диковинного зверя.
— Нет, вот смотри, — ткнул в бумажку. — Паспортные данные, моя подпись, стоит вчерашняя дата. То есть манускрипт писал еще до прихода Татьяны Викторовны. Настроен серьезно. Без тебя я не смогу купить свадебный наряд и кольцо. Поторапливайся, уже 10 часов утра, все магазины пооткрывались и ждут нас, — я мягко толкнул ее в сторону ванной.
Маша посмотрела на меня с недоумением и покачала головой.
— Какой ты странный, — в конце концов заключила она.
— Тебе не угодишь, — я улыбнулся. — То расписку подавай, то теперь странный. Я же все сделал. К родителям пришел с букетом, свидетеля на свадьбу пригласил, это мой друг Сергей, всех знакомых и друзей предупредил. Только Таню избегал, каюсь. Сегодня с ней пообщались, объяснились. Ты должна радоваться и звонить Лене. Пусть готовится помогать подружке нести фату. Или что там носят на свадьбах? Край скафандра, то есть свадебного наряда, — добавил я. — Мы уже живем вместе, я запустил на твою грудь пару черепах, а в тебя — один маленький вибратор. Впереди финиш и свисток арбитра.
— В твоих устах все происходящее выглядит как спектакль и по-идиотски, — обиделась она. — Но я уже привыкла. Ну почти. Ты все-таки странный, — она снова посмотрела на меня, не веря, что это происходит на самом деле. — У тебя все не как у людей. Кривообразно и с сарказмом.
— Смеяться надо всегда и над всем. Особенно над самим собой, — я взял ее за руки и начал кружить. — Я видел тебя в воде, на земле, голой, пьяной, сердитой, плачущей, улыбающейся, осталось увидеть тебя настоящей женщиной.
— Что это значит? — нахмурилась Маша. — А кто я, по-твоему, сейчас?
— Социально не дозревшая редиска в некоторых аспектах, сама понимаешь в каких. Надеюсь, к старости мы этот вопрос уладим.
— Какой вопрос? — еще больше рассердилась она. — Почему ты так все путано объясняешь?
— Вопрос — отдаться мне, — ухмыльнулся я. — Пока он не решен. Может сейчас? — предложил я. — Платье успеем купить. Пост в две недели мой организм преодолел с большим трудом. До свадьбы точно не доживет.
Непонятно было, шутит он или нет. Заглянув в карие глаза, я поняла, что нет. Взгляд как у голодного волка, которого долго не кормили. Откашлявшись, сипло выдавила:
— Лучше вечером. Ты же торопил с походом в магазин, пойду переодеваться, — поспешно добавила я.
— После росписи — три раза в день, — напряг он меня странным комментарием.
— Поясни, — не стала ломать голову над очередной непонятностью.
— Тебя хочу три раза в день — утром, в обед и вечером по всем страницам Камасутры, — невозмутимо пояснил Андрей, прислонившись к стене.