Блондинки не сдаются
Шрифт:
— Давай, — кивнул я. — Только понятие “нормально” это во-первых скучно, а во-вторых, стереотип. У одних “нормально” это, у других — другое. Какой-то истины в подобных вопросах не существует.
— Ты не понял? — он прищурилась, вперив в меня острый взгляд. — Скажу твоим языком. Никакого анального секса, а “сливочными рожками” будем давиться, пока у меня все не нормализуется. А дальше будет нормально, как у людей.
Я не выдержал и снова стал смеяться.
— Какие страшные
— Нет, но у меня есть свои принципы, — он вызывающе посмотрела на меня. — Три раза в день — согласна, а ты должен согласиться на мои условия.
— Резюмируя, ты будешь лежать, как бревно, а я всю семейную жизнь — отжиматься в одной позиции? Нет. Это скучно. Давай тогда порвем бумажку.
— Давай, — ее губы задрожали. — Останови машину, выйду.
— Долг вернешь, потом, — ответил я жестко. — И финансовый, и морально-физический. Честно говоря, устал от пустых разговоров. Предлагаю помолчать.
— Ты не любишь меня, — прошептала она. — Поэтому такое отношение. Как к красивой игрушке.
— Знаешь, что не люблю? — сказал я искренне. — Слова. Когда их произносишь, а потом ничего. Иногда так получается в жизни. Я взял за правило поменьше болтать и побольше делать. Для меня “любить” это прямо и о биологии. Без нее никак, прости. Может кто-то может, какие-то инопланетяне или синие человечки. Но не мужчина.
— Ясно, — Маша крутила в руках телефон, потом стала кому-то звонить. — Привет, хочу сегодня в гости приехать, останусь на ночь. Получится? Тогда до встречи.
— Кому ты звонила? — нахмурился я, паркуя машину.
— Подруге, — устало ответила она. — Мне нужно немного подумать.
— Ты слишком много думаешь, — с раздражением заметил я, выбираясь из машины.
— Отпустишь? — вопросительно взглянула на меня Маша.
— Езжай куда хочешь, я тебе никто и нигде пока, — резко бросил я и направился к подъезду.
— Вечером, — догнала она меня. — Лена живет далеко, подбросишь?
— Хорошо, — кивнул я. — Чай попью и на работу поеду.
— А как же долг? — уточнила художница, растерявшись.
— Желание пропало, — съязвил я, открывая дверь квартиры. — Можешь расслабиться и заняться учебой или чем там тебе нужно заниматься.
Она понурилась и ушла в свою комнату.
— Будешь со мной пить? — заглянул я спустя некоторое время, но ее нигде не было. — Ты здесь?
Тишина. Я прислушался, оглядываясь. Куда она пропала? Сандалии на месте, сумка тоже, а комната пуста. Обойдя квартиру, я не смог ее найти, и тут вспомнил про балкон.
Маша была там. Сидела в углу с мокрым от слез лицом, которыми давилась в свои ладони.
Я не стал ее утешать, пусть плачет, может быть, это поможет.
— Заканчивай и приходи на кухню, — я закрыл дверь и полез в душ. Утешать не было смысла, глупышка сама не понимала, кого и зачем оплакивает.
— Попила чай? — обратился я к ней, выходя из ванной.
— Да, — слабо промычала она, лицо бы заплаканным.
— Тогда в душ и в кровать. И ни слова больше.
— Хорошо, — Маша с трудом улыбнулась. — Ты не сердишься?
— Устал просто, — я поцеловал ее в губы. — Ждать. Поторапливайся.
Я открыл холодильник и вытащил оттуда банки со взбитыми сливками. Попробовал одну с клубникой. Вроде вкусно.
Увлекшись, я выдавливал сливки на ладонь и не заметил, как опустошил одну банку.
— Вот черт, быстро все расходуется, — потряс пустой баллончик.
— У тебя выросли белые усы, — Маша обняла меня, незаметно приблизившись.
Я положил на стол банку и обнял ее, прижавшись губами к ее шее.
— Вкусно, — Маша рассмеялась, слизывая остатки сливок. — Я тоже хочу.
— Остались только банановые и с ванилином.
— Ты просто танк по переработке еды, — прыснула она. — Чувствую, придется целый день готовить и сливками запасаться.
— Мне нравится твой план, — я одобрительно засмеялся, скинул с нее полотенце и поднял на руки. — Ты легкая, — зарылся в ее грудь и вдохнул запах цветочного мыла. — Мало ешь.
— Я должна превратиться в розового поросенка? — рассмеялась она. — Завтра начну.
— Начни сейчас, — я взял ее руку и распахнул халат. — Закрой глаза, если так тяжело пока.
Маша послушно закрыла их, и прижалась ко мне, как ребенок.
— Представь, что ты играешь в компьютерную игру, и у тебя в руках пульт управления. Если ты хочешь управлять мной, надо научиться им манипулировать. Попробуй, увидишь.
— А мы на кухне будем этим заниматься? — недоуменно спросила Маша, снова открывая глаза.
— Какая разница? — махнул я нетерпеливо рукой. — Перестань думать о спальне как о единственном месте, куда надо ходить как на молитву чем-то там заниматься, кроме сна.
— Ты побрился, — стала разглядывать она меня, улыбаясь.
— Ну да, тебе не нравится? Чтобы не испортить вкуса сливок убрал все, что может помешать.
— На сливочный рожок он не похож, на пульт управления тоже, — стала смеяться художница, краснея от смущения. — И мне кажется, в меня все не поместится. Скалка для теста — вот на что похоже, — она опять захихикала.
Я почесал голову, оглядывая себя и тоже засмеялся.
— Не отвлекайся, редиска, и меня не смеши, а то скалка превратится в шланг для полива огорода.