Блондинки предпочитают джентльменов, или Глупа, одинока, опасна
Шрифт:
Понятное дело, она мне не поверила. В общем-то в этом была своя логика – все-таки мне двадцать восемь лет, я живу в Москве, крашу губы и не ношу монашеского одеяния.
Но я продолжаю упрямо настаивать на своей версии. С тех пор Веруся и пытается меня уличить.
Не обнаружив притаившегося любовника ни в шкафу, ни в ванной, ни на балконе, погрустневшая, разочарованная Верка вернулась в комнату.
– Ясно, значит, все-таки одна, – подытожила она, плюхнувшись на диван.
Мне
А она и не настаивала. Наверное, чай бы только помешал ей вываливать на меня ушат свежих сексуальных новостей.
– Санька, нравится тебе мой халатик? – Вера расправила спину. – Новый!
Начнем с того, что мне не нравилось, что она называет меня Санькой. Тем не менее я вежливо соврала, что халатик хорош. Хотя, может быть, он и действительно смотрелся бы не так плохо, если бы его натянули не на слоноподобную тушу, а на тонкий стан.
– Специально для свидания с Генкой прикупила. А он не пришел, – сузила глаза Веруся, – помнишь, я тебе о Генке рассказывала?
– Нет, – вздохнула я, – помню, упоминала Петьку, Саньку и еще какого-то Алешу, который две недели приезжал к тебе ужинать, а потом признался, что он голубой.
– Даже не вспоминай, – Верка шумно почесала правую подмышечную впадину, – я так старалась, борщи варила. Купила в кулинарии котлеты по-киевски и соврала, что это я сама приготовила. Он такой вежливый был, руки не распускал. Я думала, он на мне жениться хочет.
– Ты сама хороша, – устало сказала я, – кто же знакомится с мужчинами в метро?
– А где с ними знакомиться? – зло спросила Верка. – Тебе хорошо, ты у нас монашенка. А нам, нормальным бабам, что делать?! Ладно, я же о Генке рассказать собиралась. Он подлец.
– Как и все, с кем ты спишь.
– Генка – дальнобойщик, – не обратив внимания на мой саркастический выпад, продолжила Веруся, – он обещал взять меня в поездку в Мурманск. Покажу тебе, говорит, белые ночи. Но все закончилось тем, что он пару раз показал мне свой член. И исчез. И теперь мне весь вечер нечего делать.
Я насторожилась – уж не намекает ли она на то, что я должна скрасить ее внезапное одиночество?
– Может, кофейку сообразим? – пошла в атаку Верка.
– Ты знаешь… Я вообще-то собиралась уходить, – замялась я.
– Куда собралась на ночь глядя?
– Ээээ… На свидание, – ляпнула я.
– Да ты что?! – оживилась Веруся. – А кто он? Где ты его подцепила? Ты собираешься с ним спать? А может быть… Ой, может быть, ты уже с ним переспала?! – В конце фразы она сорвалась на визг.
– Нет, ты же знаешь, – потупилась я. Кто бы знал, как надоело мне вести эту бесконечную девственную партию!
– Ну
– Вот спасибо.
– Нет, серьезно. Где это видано – девственница почти в тридцатник. А теперь… Наверное, ты права. Эх, жаль, у меня не хватило терпения дождаться настоящей любви!
– Не все еще потеряно.
– Слушай! А может быть, мне сделать операцию! Ну… эту самую! – внезапно взревела Верка.
– Какую? – испуганно уточнила я.
– По восстановлению девственности! – торжественно сказала она. – А чего, говорят, недорого.
Тут я не выдержала и рассмеялась. Верке было слегка за тридцать, и меньше всего она походила на невинную деву. И дело тут даже не в трехслойном макияже и не в кофточках с люрексом, к которым моя соседка питала слабость. Нет, даже взгляд Веркин был каким-то порочным, потасканным.
– Не советую, – сквозь смех сказала я, – и потом, ты уверена, что сможешь надолго сохранить эту девственность?
– Нет, – вздохнула она, – но операцию ведь можно делать много раз. Одна моя подруга четыре раза делала. Она так и говорила – я пошла зашиваться.
Верка задумчиво откинулась на спинку дивана и вдруг с истошным визгом вскочила на ноги.
– Мамочки!!!
– Что случилось? – перепугалась я. – На иголку села?… Верка, тебе плохо?!
Казалось, она даже не понимает, о чем я говорю. Веруся резко побледнела; мелкими шажочками пятилась она назад, при этом истово крестясь.
– Верка!
Стоило мне сделать шаг в ее сторону, как она завизжала еще громче:
– Не подходи!
Ну почему мне все время так не везет? Почему я всегда попадаю в идиотские ситуации? Мало того, что с работой не клеится, так еще и соседку угораздило свихнуться в моей квартире. Нет бы она сошла с ума где-нибудь на лестничной клетке – тогда бы я могла понаблюдать за ее бессмысленными действиями в дверной глазок. А так мне придется вызывать психиатрическую перевозку, тратить время, дозваниваться до каких-нибудь Веркиных родственников. Если они у нее есть.
– Вер, я вызову врача, хорошо? – Я успокаивающе улыбнулась и потянулась к телефону.
– Да какого врача, она остыла давно, – выдавила Верка. Ее побелевшие губы дрожали, – труповозку вызывать надо.
Нет, точно, у нее маразм. Ладно, пусть болтает, что хочет. Главное, чтобы она не накинулась на меня с ножом.
– Кто? – елейным тоном спросила я. Вдруг Верка озвереет, если я не буду поддерживать разговор.
– Как будто бы сама не знаешь кто. Трупак у тебя на диване. Санька, ей что, плохо стало или ты ее порешила? За что? За что?