Blood diamond
Шрифт:
— И что же, вы допрашивать меня будете?
— Если придется.
— Тогда, боюсь, вы вряд ли услышите от меня что-нибудь действительно интересное.
— Предпочтете смерть пыткам?
— Нет, просто в моей жизни не было ничего такого, что смогло бы вас заинтересовать.
— Да что вы говорите? — губы Джона вытянулись в приторно-сладкой улыбке. — А что насчет вашего загара?
— Да что же он вам так покоя не дает, — Мэри закатила глаза со вздохом.
— Нет, правда, Мэри, где вы так загорели? Лето еще даже не началось… Делитесь секретом!
— А каковы ваши догадки? — она хитро улыбнулась, взглянув на Смита.
— Ну, можно было бы предположить, что вы отдыхали в жарких странах, но на это нужны деньги, наличия которых я у вас не замечаю. Значит, это неверно. Возможно, вы работали под солнцем, например, на рынке или где-то в полях… Но опять же! Вы выглядите опрятно, да и к тому же только начало лета, еще нет такого палящего солнца. И поэтому я просто теряюсь в догадках…
— А вы неплохо владеете дедукцией, — Мэри вздохнула и сделала шаг в сторону, уже собираясь уходить.
— Ну дайте же мне хоть нить! — воскликнул Джон, схватив ее за руку и разворачивая лицом к себе.
— Нити могут оборваться и вы, Джон, рискуете заблудиться, — ответила девушка. — Пойдемте, думаю, месье Морель уже заждался нас.
Джон хотел еще что-нибудь колкое произнести в адрес Мэри, но решил все же промолчать, и, мысленно согласившись с ней, пошел по палубе на встречу к ждущему их Бернарду.
— Ну, друг мой Берни, — заметил Джон, когда они уже встретили своего друга и шли по палубе по направлению к каюте, в которой им разрешили пожить пару дней, — придется нам выкручиваться эти пару дней. Надеюсь, что вы сможете достойно исполнить свою роль. А потом вот что: я саксофонист, Мэри — моя жена, а вы мой помощник. Если вы думаете, что это не так, то скорее бегите назад, на берег.
Спустя пару минут в каюте Джон, лежа с башмаками на диване с облупившейся кожаной обивкой и задумчиво глядя на пробочный пояс, обтянутый зеленой парусиной, допрашивал Берни:
— Ты умеешь играть на саксофоне? Нет? Очень, очень жалко. Я, к сожалению, тоже не умею. И Мэри тоже.
Он подумал пару секунд и продолжил:
— Ведь мы-то попали сюда как музыканты. Ну, пару деньков можно будет мотать, а потом выкинут. За эти дни мы должны успеть сделать все, что нам нужно. Думаю, до субботы мы с вами протянем… Ведь так, друзья мои?
Но ответа от друзей он не услышал, а потом, полежав еще минут десять, закрыл лицо шляпой и заснул. Ведь сон, как считал Джон, один из лучших способов решения всех проблем.
Глава 5
Солнце едва показалось из-за горизонта, касаясь всего своими мягкими руками лучей, но уже светило по-весеннему, ласкало, но не жгло. В воздухе пахло солью и свежестью. Где-то недалеко перекрикивались чайки. Из города стали доноситься редкие гудки машин. Марсель постепенно оживал, просыпаясь.
Это был третий день проживания троих друзей на борту старой баржи. Джону удалось отстраниться от репетиций на день-другой и выпросить у толстенького мужичка, который тут всем заправлял, немного денег — он выдумал историю о том, что инструменты по недоразумению не выгрузили из поезда, и поэтому они уехали далеко в Кале. Но Смит заверил его, что инструменты привезут назад со дня на день, ему лишь надо будет заплатить за это символическую сумму. Так что теперь у них была незначительная сумма, на которую можно было прожить хотя бы пару дней здесь. Вспомнив о том, что получилось с ними в прошлый раз, Джон решил не шиковать и не ужинать в лучших ресторанах города, а поэтому постарался тратить данные ему деньги, прежде поделив их на три части, с умом.
Но разумная трата денег и двое мужчин — понятия несовместимые. Поэтому Смит с Морелем провели эти три дня в кабаках, пропивая деньги. Мэри не поддержала их идею с беспробудным пьянством, поэтому пропадала на весь день где-то в городе и появлялась ближе к ночи, лишь удивляясь тому, как Джон еще не попался тому толстенькому мужичку в таком непотребном виде.
Сейчас же утром вся троица вместе вышла с баржи и неспешно направлялась в город, негромко переговариваясь между собой. Бернард решил поделиться с остальными волнующими его новостями об идущей в Европе войне.
— Как бы мы тут с вами не застряли, — произнес Морель, подытоживая все, что он сказал до этого.
— Да чего вы боитесь? — усмехнулся Джон. — Война еще далеко от нас.
— Шутите? — девушка взглянула на него с недоумением. — Франция граничит с Германией.
— Но это не значит, — парировал Смит, — что Германия нападет на нее.
— Думаете, Гитлер ограничится лишь Данией и Норвегией?
— Это лишь только начало его блицкрига, — вставил слово Берни.
— Да и к тому же, — Мэри взглянула на Джона, — Франция объявила войну Германии еще в тридцать девятом году, так что… как я уже говорила, мы с вами сидим тут как на пороховой бочке.
— Да что вы заладили! — воскликнул Смит, недовольно закатывая глаза. — Война, война… Наслаждайтесь жизнью здесь и сейчас, ведь мы в одном из прекраснейших городов Франции. Не думайте о том, что будет завтра, ведь, как вы говорите, его просто может не быть.
— Мы имеем в виду не это, — перебила его девушка. — Джон, мы можем тут застрять. Если Германия начнет наступление, то мы с трудом сможем уехать из страны. Если, конечно, вообще сможем… Мы можем застрять здесь. Или вам захотелось попасть в концлагерь? Думаю, как минимум, с зеленым треугольником вы бы туда попали…
— Даже не думайте! — усмехнулся американец. — Вот уж куда-куда, а в концлагерь я не собираюсь.
— Тогда сколько нам еще ждать? — спросил Берни. — Мы все в опасности.
— Не сгущайте краски, — Джон развел руками. — В субботу все решится. Мы с вами будем богаты!.. А пока что будем довольствоваться малым.
В этот момент они остановились у очередного кабака, в котором Джон и Берни собирались провести весь оставшийся день.
— Ну что же вы стали? — спросил Джон, обращаясь к насупившейся девушке. — Пойдемте же.