Блотт в помощь

Шарп Том

Оставшись один, Хоскинс положил телефонную трубку на рычаг, схватил фотографии и заперся в уборной. Когда он оттуда вышел, Дандридж, сжавшись в комок, притаился за бульдозером, а леди Мод держали шестеро бульдозеристов. Фотографии были сожжены и пепел спущен в унитаз. Хоскинс опустился на стул и утер лицо платком. Еще бы чуть-чуть – и пиши пропало.

– Ты у меня попляшешь! – голосила леди Мод, когда рабочие препровождали ее к машине. – Я тебя за клевету засужу! Без штанов по миру пущу!

Наконец машина отъехала.

Дандридж, пошатываясь, вернулся в штаб.

– Слышали? – спросил он Хоскинса и без сил рухнул на стул. – Слышали, как она пыталась меня шантажировать?

Он огляделся, ища фотографии.

– Я их сжег, – признался Хоскинс. – Думаю, чего хорошего, если они будут валяться где попало?

Дандридж посмотрел на заместителя с благодарностью. Действительно, если бы снимки валялись где попало, добра не жди. Но, с другой стороны, Хоскинс уничтожил улику. Вызывать полицию теперь нет смысла.

– Что ж, если она и впрямь подаст на меня в суд, то я могу сослаться на вас, – решил Дандридж. – Вы свидетель.

– Да ради бога, – согласился Хоскинс. – Только она не подаст: побоится.

– От этой гниды можно ожидать чего угодно, – сказал Дандридж. Однако, избавившись от леди Мод и фотографий, он вновь почувствовал себя на коне.

– Вот что я вам скажу, – объявил он. – Мы немедленно начинаем наступление на Хэндимен-холл. Будет знать, как мне грозить.

– Увы, без фотографий мы не можем дать делу законный ход, – сказал мистер Ганглион, когда леди Мод вернулась к нему в контору.

– Но он же говорил вам, что я его шантажирую, – наседала леди Мод. – Вы сами рассказывали.

Мистер Ганглион безнадежно покачал головой:

– Наш разговор с ним носил сугубо конфиденциальный характер. Он обратился ко мне как к адвокату. А поскольку всем известно, что в любом деле я представляю ваши интересы, суд отвергнет мои показания. Вот если бы Хоскинс согласился засвидетельствовать, что он слышал, как Дандридж называет вас шантажисткой…

Он позвонил в Управление регионального планирования, и секретарша соединила его с полевым штабом.

– Да ничего подобного, – отперся Хоскинс. – Я ничего такого не слышал. Какие еще фотографии? Знать ничего не знаю.

Очень уж ему не хотелось давать в суде показания насчет этих чертовых фотографий.

– Странно, – заметил мистер Ганглион. – Очень странно. Однако ничего не поделаешь: Хоскинс стать свидетелем не желает.

– Вы видите: нынче ни на кого положиться нельзя, – сказала леди Мод.

26

Домой она возвращалась в прескверном настроении. У ворот усадьбы оно отнюдь не улучшилось: из-за баррикад в арке «бентли» пришлось оставить возле сторожки и добираться до Хэндимен-холла пешком.

То, что стряслось на следующее утро, не шло ни в какое сравнение со всеми предыдущими

огорчениями. Леди Мод была разбужена грохотом грузовиков, надвигавшихся из теснины, и гомоном возле сторожки. Она позвонила Блотту.

– Что у вас за бедлам?

– Началось, – произнес Блотт.

– Началось? Что началось?

– Строить пришли.

Леди Мод оделась и помчалась к сторожке. У арки Дандридж, Хоскинс, главный констебль и приехавшие с ними полицейские разглядывали бетонные блоки.

– Чем обязана? – поинтересовалась леди Мод.

– Мы здесь затем, чтобы начать строительные работы, – объявил Дандридж, держась поближе к главному констеблю. – Двадцать пятого июня сего года вами была получена повестка о принудительном выкупе и…

– Это частные владения, – напомнила леди Мод. – Попрошу вас удалиться.

– Уважаемая леди Мод, – взмолился главный констебль. – Эти джентльмены в своем праве…

– Эти джентльмены в моих владениях. И я требую, чтобы они убирались.

Главный констебль покачал головой:

– Хоть мне и неприятно вам это говорить…

– Неприятно – не говорите, – оборвала леди Мод.

– Они имеют надлежащие полномочия для того, чтобы начать прокладку магистрали через парк. И я призван проследить, чтобы им не чинилось никаких препятствий. Так что, будьте любезны, прикажите своему садовнику освободить это… м-м… помещение.

– Сами прикажите.

– Мы уже пытались вручить повестку о выселении, но он отказывается спуститься. Кажется, он забаррикадировал дверь. Нам бы очень не хотелось применять силу, однако я боюсь, что, если он станет упорствовать, мы будем вынуждены вломиться в здание.

– Воля ваша. Если вынуждены – действуйте.

Леди Мод отошла в сторонку, присела на бетонный блок и стала смотреть, как полицейские барабанят в дверь сторожки. Простучав так минут десять, они в конце концов ее выломали, но за дверью обнаружилась бетонная стена. Дандридж послал за кувалдой. Впрочем, было уже ясно, что кувалда тут не поможет.

– Зацементировался мерзавец, – сказал Дандридж.

– Это я и без вас вижу, – бросил главный констебль. – И что вы намерены предпринять?

Дандридж подумал, посоветовался с Хоскинсом, затем они отошли к мосту и оглядели арку. При нынешних обстоятельствах сторожка являла собой удручающее зрелище.

– Ив обход не получится, – сказал Хоскинс, указывая на утесы. – Тысячи тонн породы – пойди пробейся.

– А может, рванем утесы динамитом? Хоскинс окинул утесы взглядом и покачал головой.

– Как бы случайно не пришибить этого придурка.

– Ну и черт с ним, – буркнул Дандридж. – Сам будет виноват: не захотел выходить.

Однако уверенности в его голосе не было. Он понимал: гибель Блотта вызовет то, что министерство по вопросам окружающей среды наверняка расценит как «недовольство общественности».