Блудница

beeksu

Под елкой ждали своего часа подарки, завернутые в цветную бумагу и яркие ленточки с рождественской тематикой.

У Уилла ещё никогда в жизни не было такой шикарной елки. Он привык встречать праздники в одиночестве - на работе или дома с бурбоном в широком бокале.

А сейчас у него был настоящий праздник. Ганнибал почти закончил сервировать стол, выставляя в центре утку, фаршированную яблоками и черносливом, и запеченную с вином и медом.

Он любовался своими трудами, все время поправляя уголки салфеток и приборы, так

как ему казалось, что они лежат неправильно, и портят общую картину рождественского ужина.

Ганнибал выбрал лучший сервиз и фужеры, и почти полчаса натирал их до идеальной кристальной чистоты.

И пока Ганнибал царствовал на кухне, заканчивая последние приготовления, Уилл робко приблизился к елке и бегло осмотрел коробки. Большинство подарков братья приготовили для него. Те, что были упакованы на скорую руку, с кривыми бантами и держались на скотче, явно принадлежали Найджелу. А вот коробки, от которых буквально веяло аристократическим снобизмом в отношении процесса оформления, были поставлены под елку Ганнибалом.

Уилл покосился на свои подарки. Для Ганнибала он купил галстук, отдав за него почти половину своей зарплаты, а Найджелу приобрел Desert Eagle. Пистолет был коллекционным, и без помощи Фиш он бы никогда не смог его отыскать. А Муни потянула за какие-то свои ниточки, и черный рынок радушно расстался за исключительно символическую плату с этим сокровищем.

К тому же Фиш была рада, что Найджел решил прибиться к ее бизнесу, и взять на себя кое-какие обязанности. С ним она чувствовала себя в большей безопасности, да и Пингвину не так сильно перепадало, за что последний был несказанно благодарен Лектеру.

Уилл ещё раз осмотрел елку и решил, что та действительно прекрасна. Это его первое Рождество в кругу семьи. Братья слов на ветер не бросали, и через какое-то время Уилл все же продал дом и перебрался в поместье на постоянную основу.

Единственное, что его смущало в совместном проживании – это неуемная страсть близнецов. И если Найджел стал неожиданно нежным и внимательным, то Ганнибал как с цепи сорвался, взял в привычку валять его на любых горизонтальных поверхностях.

Найджел полюбил долгие прелюдии и нежный секс, в то время как его темная копия обожала жесткий и быстрый секс: с укусами, кровью, синяками, не сходящими неделями, и ласковым шепотом на ухо:

– Я люблю тебя.

Уилл вздрогнул, нервно обернулся, буквально затылком чувствуя взгляд.

Ганнибал смотрел на него. Он вытирал руки полотенцем и, чуть щурясь, скользил взглядом по его телу. А Уилл почти физически ощущал прикосновения к своему лицу, шее. Он чувствовал, как властно скользила рука по груди, задирая свитер, а вторая уже выдергивала ремень из петель брюк.

– Пахнет… вкусно, - пробормотал он. – Скоро Найджел вернется. Он звонил.

Ганнибал кивнул, аккуратно свернул полотенце и оставил его на каминной полке.

– Елка… красивая, - вновь произнес Уилл, не зная, куда деваться

из капкана этого взгляда.

Ганнибал поманил его к себе, и Грэм, будь оно все проклято, зная, что за этим последует, тут же двинулся навстречу.

– Найджел же скоро вернется, - но слова Уилла плохо сочетались с его действиями. Он уже скользнул руками под фартук Ганнибала, расстегивая его брюки.

Секс с братьями стал его наркотиком, его слабостью и зависимостью, жизнь без которой он себе уже не представлял.

Они его изменили.

– У меня для тебя замечательный подарок, - поделился Ганнибал, проводя ладонью по щеке Уилла. – Я рассчитываю, что он тебе понравится.

И улыбнулся.

В гостиной сладко пахло корицей и медом, а от аромата хвои и яблок кружилась голова. В камине, потрескивая, догорали поленья, наполняя комнату теплом и уютном.

И только громкие стоны Уилла нарушали великолепие этого момента, или, наоборот, дополняли его.

Ганнибал вновь мучил его, как любил делать это последние два месяца. И на этот раз, стащив с него брюки, и задрав подарок Найджела – свитер с изображениями снежинок и оленей – вылизывал его между ног.

Для Грэма это был настоящий кошмар. Он привык к таким ласкам со стороны Найджела, но когда язык Ганнибала касался члена и вылизывал яйца, Уилл ощущал, как замирало сердце, а в животе все скручивало спиралью острого удовольствия.

– Хватит уже, - проскулил он.

Но Ганнибал не удостоил ответом. Вместо этого он задрал его ноги, прижал их к груди Уилла, выставив аппетитную задницу, а потом вдруг взглянул Грэму в глаза:

– Никогда не бойся меня. Всего меня. Каким бы я ни стал.

Грэм в ужасе и предвкушении уставился на Ганнибала, а тот лизнул его между ягодиц, ещё и еще раз. Прошелся горячим влажным языком по горячей коже, по мягкой подрагивающей дырке.

Он трахал его языком несколько томительных минут, вталкиваясь внутрь, смачивая слюной края.

Уилл кусал губы до крови, но не мог оторваться от созерцания этого шокирующего зрелища.

Ганнибал оставил его в покое, вновь посмотрел в затуманенные глаза, вздохнул, опаляя огненным дыханием влажную плоть. Уилл заметил, как двигалось его горло и кадык, как он набирал полный рот слюны, а потом сплевывал ему между ягодиц.

Грэм видел, как текла прозрачная слюна с кончика его языка, чувствовал, как она капала на его яйца и дырку.

И от этого низменного, позорного чувства он кончил, забрызгав спермой подарок Найджела.

Ганнибал осклабился, жадно втягивая аромат его семени.

– И себя не бойся, - прохрипел он, провел рукой по своему члену, быстро надрачивая его. – Настоящего себя.

– Сделай это – шепнул Уилл, зажмуриваясь. – Давай же.

Ганнибал согнул его почти пополам, прижался тесно и близко, помогая себе одной рукой, а пальцы второй вплетая в кудри Уилла.