Блудное Солнце. Во Славу Солнца. Пришествие Мрака

Уильямс Шон

Рош задумчиво кивнула: — Эканди.

— Лазаро Хьютон, — холодно пояснила Нэва, — в конце концов был захвачен Доминионом при помощи СОИ — в качестве акта доброй воли. После процесса его сослали на мир Сиакка. Он прожил здесь только год — после чего местные жители выследили его и судили своим судом.

— Так появился Крест Хьютона, — пробормотал Кейн.

— Правильно. — Эммерик смотрел на Кейна в тусклом свете обогревателя. — Пережить лучевую болезнь удалось только горстке детей, но КТПР не нарушило своего обещания.

Здесь они нас не трогают. Крест и старый город стали символом

всего того, за что мы сражаемся: за справедливость и возможность жить так, как мы сами того пожелаем…

— И тут безопасно, — перебил его Кейн, в очередной раз продемонстрировав прагматизм.

— Конечно. — Эммерик обменялся взглядами с Нэвой. — Мы вовсе не стремимся устроить бойню, да и покидать Сиакку не намерены. Наше дело никак не связано с заключенными или их охранниками. Мы все здесь родились. И хотим просто мирно жить на нашей планете. Чтобы добиться этого, мы предпочитаем дипломатические меры, а не восстание.

— Однако мы будем вынуждены прибегнуть к прямой конфронтации, если нам не оставят другого выбора, — добавила Нэва. — Теперь вы понимаете, чем вызвано наше недоверие к представителям других миров. Оно вошло в нашу плоть и кровь.

Мир Сиакка неоднократно предавали — Атаманская теократия, Блок Дато, Содружество империй и даже Доминион, который бросил нас восемьсот лет назад. Любые договоренности будут подвергаться сомнению до тех пор, пока время не докажет их надежность.

— Нам необходимо набраться терпения, Нэва, — устало проговорил мбатан, словно они уже не раз вели долгие споры на эту тему. — Здесь и так погибло слишком много народу.

— Похоже, что жертв недостаточно — власти не соглашаются на наши условия. — Нэва вновь взглянула на Рош. — Гейд ищет возможности устроить слушания в Верховном суде СОИ, чтобы добиться официального признания нашего права на суверенитет. Для этого необходим гиперпространственный передатчик. Но нам не разрешили воспользоваться средствами связи ВоКома на посадочном поле, а губернатор Делькасаль отказывается вступать с нами в переговоры.

— Поэтому вы сражаетесь, — сказала Рош, которая наконец поняла, чего добиваются повстанцы.

— Нет, мы сопротивляемся. — Эммерик даже наклонился вперед, чтобы подчеркнуть значение последнего слова. — Мы никогда не перестанем искать возможности мирного разрешения всех проблем.

— Даже если придется использовать случайно попавшего к вам в руки офицера Армады?

— Может быть, и так, — не стала спорить Нэва.

— Вряд ли. — Эммерик сердито посмотрел на женщину. — У нас другие планы, предательство в них не входит.

— Они как-то связаны с Веденом? — спросила Рош.

Нэва взглянула на Эммерика, и мбатан отвернулся.

— Мы хотим, чтобы вы поняли, что здесь происходит, — сказала женщина, — тогда вам станет ясно, каково ваше истинное положение. Но пока вы не примете окончательного решения, мы вам больше ничего не сообщим.

Рош прекрасно поняла намек, но её мучило любопытство — какая им может быть польза от Ведена. Она посмотрела в соседнюю комнату, чтобы выяснить, чем занят эканди.

Однако оказалось, что Веден вместе с Майи и другими повстанцами ушли.

Пока вы не примете окончательного решения… Настроение

Нэвы тревожило Рош. Она сочувствовала повстанцам, но сомневалась, что готова выступить на их стороне. Она понимала, что не имеет на это никакого морального права — если только у неё не будет другой возможности покинуть мир Сиакка.

Рош опустилась на постель, которую ей приготовила Нэва, и закрыла глаза.

— Ну, что ты об этом думаешь, Ящик?

— Любопытно, — прозвучал знакомый голос.

— Они нам все рассказали?

— Пожалуй, нет. Не вызывает сомнений одно: часть изложенных, ими фактов не соответствует официальным данным, которые содержатся в файлах Содружества империй. Даже если то, что говорила Нэва, — правда, вряд ли она беспристрастна.

Однако у нас нет оснований ей не верить. К тому же её объяснения вполне соответствуют тому, что мы сами видели: монета, оружие и город.

— А какое отношение имеет к происходящему Веден?

— Очевидно, повстанцы рассчитывают, что он поможет им добиться успеха. Быть может, сумеет убедить губернатора Делькасаля сменить гнев на милость; не следует забывать, что эканди славятся своим умением вести переговоры. А может быть, они намерены использовать способность Майи к эпсенсу, чтобы заставить Делькасаля принять необходимое решение. Существуют разные варианты, ни один из которых в данный момент не представляется мне вероятнее других. — Ящик немного помолчал, словно обдумывал ситуацию. — Когда я сказал «любопытно», Морган, то имел в виду, что наши цели почти полностью совпадают с их. Нам нужен доступ к связи — и им тоже. Различие состоит в том, что мы хотим покинуть планету, а они — остаться здесь навсегда.

Рош попыталась улечься поудобнее.

— Лично я не имею ничего против.

— Я знаю, что ты устала, Морган, и все же попытайся сосредоточиться хотя бы на несколько минут: повстанцы уже много лет пытаются добиться своих целей, но их преследуют неудачи. Вез Ведена мы обречены на провал. А значит, мы — я имею в виду тебя, меня и Адони Кейна — совершенно беззащитны.

Рош молча обдумывала слова Ящика. Ее судьба в руках эканди: если он решит не сотрудничать с повстанцами из-за её присутствия, то им ничего не останется, как передать её врагу, А что она может предложить в обмен на их помощь? Пока что она лишь привела за собой Блок Дато в мир Сиакка — в результате резко увеличилось число солдат в горах, что не могло вызвать особой радости у повстанцев.

— К счастью, ещё не все потеряно, — заявил Ящик.

— В самом деле? — устало спросила Рош, чувствуя, как её неотвратимо затягивает сон.

— У тебя есть я.

Несмотря на страшную физическую усталость, Рош никак не удавалось заснуть, она часа два пролежала на походной койке, глядя на оранжевые отблески на потолке и обдумывая рассказ Нэвы.

Все вокруг погрузилось в сон. Пол в комнате был покрыт плотным материалом, когда-то ярко-красным, но от времени выцветшим и ставшим ржаво-коричневым. Рош попыталась представить себе людей в этом помещении — важные особы, дипломаты, офицеры, партизаны, — но у неё ничего не получилось. Гнетущая тишина пропитала каждое здание, каждую комнату, лишив их даже призраков прошлого.