Блуждая в тумане
Шрифт:
Алексей скривился в ухмылке:
– Что за ерунда.
– Возможно, мужчина и женщина ушли на работу и просто не вернулись.
Мужчина не реагировал.
Со страдальческим лицом Иван продолжал:
– Возможно, у них есть семьи, которые сейчас смотрят на фотографии и думают о том, что же произошло, что они сделали не так и почему их бросили?
– Фигня.
Иван перестал кривляться:
– Я не знаю так это или нет, но считаю, что каждый имеет право на достойные похороны в кругу близких людей. Вы так не считаете?
Алексей
– Полиция никогда ничего не может.
Иван сделал вид, что не услышал:
– Вы готовы помочь: предоставите видеозаписи как внутреннего, так и наружного наблюдения?
– Так я уже сказал, ваши все забрали.
– Наши?
– Ну да. Приходили, показывали фотографии, расспрашивали. Я все рассказал и записи отдал. Убитый мне, кстати, сразу не понравился. Я и об этом им, кстати сказал. Думаю, его за дело, - Алексей откинулся на спинку.
– Вы знали его лично?
– Один раз общались, а так он частенько к нам заходил. У нас здесь лучшее обслуживание.
Иван мельком взглянул на Викторию: если под "лучшим" подразумевалась модельная внешность и очаровательная улыбка, то несомненно.
– Вика, что он заказывал?
– крикнул Алексей.
– "Цезарь" навынос!
Он улыбнулся девушке и перевел взгляд на Ивана:
– Наверняка для бабы своей, а мужик неприятный такой.
– О чем вы разговаривали?
– Да о таблетках.
– О чем, простите?
– О таблетках от головной боли. Спрашивал, какая аптека есть поблизости, мол у пациентки часто голова болит, и она каждый раз таблетку просит, а то лекарство, что ей дают не помогает.
– Он рассказывал, что врач?
– Сказал, что психолог, но я ему не поверил.
– Почему?
– Говорю же, странный он какой-то. На наркомана в стадии реабилитации был похож.
Иван задумался. Сравнение конечно то еще, но судмедэксперт Павел, осматривая труп, тоже высказал такое предположение: он обнаружил характерные следы на венах. И как он мог об этом забыть?
– В общем как-то так, - Алексей потер ладони.
– Все?
– Подождите. Может этот психолог упоминал какие-нибудь имена? Пациентки или свое?
– Нет. Я пойду?
– он приподнялся.
– Вы не припомните еще кое-что? Кто приходил из полиции?
– Двое, - Алексей сел обратно.
– Молодой какой-то белобрысый и мужик лет пятидесяти.
– Они представились?
Он потер свой массивный подбородок:
– Молодого звали то ли Федосеев, то ли Федоров, а того, что постарше не припомню.
– Как он выглядел?
– Я обратил внимание только на молодого. Слишком он молодой для вашей работы - зеленый. А второй... Я ему отдал записи и все, даже не рассматривал особо. Обычный мужик, удостоверением тыкал.
Уже поднимаясь из-за стола Алексей добавил:
– Хотя этот ваш постарше говорил странно, как бы слова местами переставлял.
– Например, так: "Из полиции я"?
– Да.
Иван нахмурился. Такой расклад дел ему
– Я могу идти?
– Да. Вы очень нам помогли. Спасибо.
Твердое рукопожатие. Иван уже собрался уходить, когда дорогу ему преградила Виктория. Она ослепительно улыбнулась и произнесла:
– Вы ничего не заказывали, но все-таки придется заплатить.
– За что?
– удивился Иван.
– За столик.
Глава 1
1
Мария вспомнила название любимой книги. Еще в младшей школе в то время, как одноклассницы зачитывались сказками и волшебными историями о Гарри Поттере, она не могла оторваться от произведений Александра Дюма.
"Граф Монте-Кристо" покорил ее сердце навсегда. Она была влюблена в Эдмона Дантеса, презирала Данглара, сочувствовала всем сердцем красавице Гайде и совершенно не понимала Мерседес. Ей казалось, что сама она бы никогда не смогла пережить то, что пережил главный герой, и в четырнадцать лет мечтала выйти замуж за такого, как он.
Время безжалостно отсекало минуту за минутой, а Мария все стояла в книжном магазине и с нежностью гладила обложку. Ее глаза наполнялись слезами, но все равно она снова и снова перечитывала такое родное название. Покупатели часто оборачивались и с непониманием смотрели на странную женщину. Одна маленькая девочка потянула за рукав маму и спросила:
– А у тети горе?
– Не знаю, пойдем лучше поищем тебе сказку.
Горе. Мария и сама не знала горе это или счастье стоять вот так с книгой в руках и сдерживать назойливые слезы. Наверно, все же счастье. Она вспоминала. Понемногу, но вспоминала свою жизнь: то, что любила читать, те блюда, что любила есть, те фильмы, что любила смотреть, те места, где любила бывать.
Любила. Это слово как-то странно отозвалось в душе, будто она что-то упускала. Что-то, что важнее всего. Барабанная дробь напомнила о себе резко и словно безапелляционно заявляя: "Не то, все не то. Вспомни".
И она пыталась. Теребила книгу в руках и настойчиво пыталась вспомнить людей из своей жизни до аварии, но тщетно.
– Вам что-нибудь подсказать?
– девчонка лет семнадцати с раздражением уставилась на Марию.
– Нет, спасибо, - Мария виновато улыбнулась, но не встретила улыбки в ответ.
– Берете эту?
– Да, да. Беру.
– Классика. Проходите на кассу.
Она послушно проследовала за девчонкой, которая ей в сестры годилась, если бы конечно у нее была сестра. Ей казалось, что нет, но точно она вспомнить не могла. Подошла к кассе, заняла очередь. Перед ней было три человека: старичок и две мамочки с колясками. Только такие люди и могут в четверг в десять утра стоять в книжном. Задумывается ли кто-нибудь почему здесь она?