Блуждая в тумане
Шрифт:
– У меня перерыв. Что вы хотели?
– он занял место за столом, заваленным бумагами, а сам указал ей на противоположный стул.
Перерыв? Александра ухмыльнулась. Доктор ее реакции не заметил, а она тем временем рассматривала кабинет. Детектив "изучила" его стол и отметила нетипичный для медработника беспорядок и только потом опустилась, но не на предложенный стул, а на подоконник возле окна.
– Я частный детектив и занимаюсь поисками одной женщины.
Моментальная реакция: доктор будто уменьшился в два раза. Глаза забегали. От его самоуверенности не осталось и следа.
– Слезьте, пожалуйста, с подоконника.
–
Да. Ему было некомфортно. Она это видела и по его позе, и по взгляду, и по тому, как капелька пота скатилась по виску.
– Петр Алексеевич, вы ведь понимали с самого начала, что я ищу именно вашу пациентку, поэтому и не шли ко мне так долго.
– Я, я был в операционной. Сложный случай. Открытая черепно-мозговая травма.
– Врать вы научились весьма недурно, - она провела ладонью по подоконнику.
– Но все дело в том, что вы вышли из пассажирского лифта, который никак не мог волшебным образом поднять вас из операционного блока. Или вы маг?
Доктор перевел взгляд на шапочку и медленно положил ее на стол.
– Петр, почему вы не хотели идти?
Он молчал.
Александра стала болтать ногой туда-сюда, туда-сюда. Он наблюдал за этим процессом и, наконец, не выдержал:
– Прекратите! Я не хотел этого делать. Не хотел принимать никакого участия. Но когда тебе предлагают...
– Деньги. Это можно не объяснять. Прежде, чем прийти сюда я навела о вас кое-какие справки. Вы закончили среднюю математическую школу, затем поступили в медицинский институт и два года назад устроились работать сюда в больницу. Живете с матерью-инвалидом. Отца нет. Ах, да, забыла сказать, имеете двухэтажный коттедж во Всеволожске площадью...Сколько? Сто? Сто пятьдесят квадратных метров? И, кажется, недавно сделали евроремонт. Продолжать?
– Нет, - он опустил глаза и стал рассматривать ногти с таким интересом, будто на них отражались картины великих импрессионистов.
– Но я продолжу. На работе вы появляетесь крайне редко и предпочитаете иметь дело с людьми богатыми. К примеру, на прошлой неделе вы зашивали рану на голове у семидесятилетнего Тараса Игнатенко. И, если мне не изменяет память, а она мне не изменяет, это один из владельцев крупной торговой сети, названия которой я, так и быть, упоминать не стану.
Она замолчала, ожидая его реакции. Петр Алексеевич не поднимал головы, продолжая рассматривать свои ногти.
– Вы молчите. Расскажу еще кое-что: камера внешнего наблюдения, та самая, что стоит у входа в корпус травматологии зафиксировала, как один из пациентов протягивает вам конверт. Крайне неосмотрительное действие с вашей стороны и со стороны "дарителя", и я сомневаюсь, что это открытка. Хотя...
– Да, блин! Я беру взятки!
Александра слезла с подоконника и вплотную подошла к доктору:
– Это я знаю. Вряд ли такой телефон можно купить, работая в госучреждении, хотя, конечно это может быть подарок от близкого человека или вещь, купленная в кредит. Но судя по тому, насколько сильно вы любите дорогие штучки, я прихожу к выводу, что телефон куплен лично вами. Кажется, в коттедже у вас стоит профессиональный проектор? Хотя пусть все эти взятки, кредиты или что там еще остаются на вашей совести. Меня волнует другой вопрос. Что за информацию о моей пациентке ТЫ с таким рвением пытаешься скрыть? Что произошло летом этого года?
Он
– Я тебя внимательно слушаю.
...
Доктор Алексеев начал издалека - со своего трудного детства. Александра слушала его, не испытывая сочувствия. У многих отцы бросают семьи, где есть инвалид, у многих есть нерадивые братья и сестры, не желающие оказывать помощь, но это не повод идти в медицину, чтобы потом брать взятки. Услышанная история была не нова. Проработав в полиции пять лет, она неоднократно слышала о столь жалких мотивах для преступлений. Эти голоса и сейчас звучали в ее голове:
"Меня все считали неумехой, и поэтому я начал убивать..."
"Я всегда был изгоем, меня словно не замечали, и она не стала исключением, и поэтому я взял нож..."
"Я вырос в детдоме, никогда не видел богатства и поэтому, когда я увидел набитый кошелек..."
Александра смотрела на сидящего перед ней мужчину, называющего себя доктором, светилом науки и задавалась вопросом: "А мог бы он пойти на убийство?"
– ... поэтому я и стал брать взятки. Вы слушаете меня?
Она хотела задать волнующий ее вопрос, но понимала его бестактность и бесчеловечность. Судить о человеке, только лишь из-за его любви к деньгам было неправильным. Она кивнула, и он продолжил:
– Знаете сколько этот Игнатенко заплатил мне за помощь и молчание?
– Догадываюсь, но ведь информация и так конфиденциальная.
– Да, но я... я заметаю следы за такими как он.
Да, признаться, подробности она узнала только благодаря друзьям из полиции, и тем пришлось приложить немалые усилия, чтобы этот случай вылез на поверхность.
– Признаюсь, до Игнатенко мне никто таких денег и не платил, если не считать...
– он замялся, и Александра почувствовала, как учащенно забилось сердце.
– Людей, что привезли ту женщину.
– Да, блин, - ответ прозвучал совсем тихо.
– С нетерпением жду подробностей.
Он не решался, и ей пришлось ему помочь:
– Расскажу тебе, Петруша, один анекдот:
" – Доктор, меня совесть вконец измучила. Совсем спать не дает! Можно что-то сделать?
– Можно. Сейчас я Вам выпишу направление к прокурору, который выслушает и в случае надобности отправит в бесплатный санаторий " .
Он улыбнулся совсем безрадостно, помолчал еще полминуты и затем продолжил свой рассказ:
– С этими людьми я познакомился по чистой случайности два года назад. Я тогда только устроился сюда работать, - он откашлялся и продолжил, уже пряча взгляд.
– Была ночная смена. Я сидел в ординаторской и пил кофе. Это была уже сотая кружка кофе, и я туго соображал. Вместо активности у меня, напротив, появилась сонливость, и я так бы и уснул, положив голову прямо на стол, если бы не раздались крики.