Блуждающие острова
Шрифт:
Или это не я говорю?.. нет, вроде я... впрочем, не знаю, может быть, я все еще полковник, сижу с евреем в яме... он просит бога спасти меня, но богу не до меня..."
"Ты говори, но не заговаривайся... я наемный убийца... проклятый... жилец ада..."
"Не ты один... все мы дети войны... усталые, мы останавливаемся передохнуть и идем дальше вместе с другими, в место назначения... его ошибочно называют черной дырой... это тот свет, о котором все говорят, но никто его не видел..."
"Утешил...
"Я думаю, черная дыра - это чрево, которое может и рожать..."
"От кого?.. от тьмы... ладно, давай допьем вино и разойдемся... спать, спать..."
Ночь ушла вместе с облаками...
Уже утро...
Небо сияет, море сверкает, отделяет мир рыб от мира птиц...
"Помню, еврей говорил, что свет родил день... он же его и погубит... эй, историк, проснись... что тебе снилось, лицо у тебя подозрительно счастливое..."
"Не помню все... мы сидели в комнате Евы... ты говорил, я смеялся..."
"Смейся, смейся... досмеешься..."
"Опять вы спорите... полковник, не слишком нагружайся вином..."
"Внутри все горит... душа горит и принимает твое вино как бальзам, радостно... налей еще в чашу, не бойся, не упаду... а если упаду, лягу на пол у твоих ног..."
"За занавеской твое ложе..."
"Вы не против, если я оставлю вас, засну?.."
"Спи..."
Историк заснул... во сне он описывал мою кончину и погребение в кителе полковника, называл имена скорбящих у гроба...
Назвав свое имя, историк умолк, задумался...
"Кажется, я схожу с ума..."
Он вдруг понял, что хронику смутного времени написал не он, а кто-то другой, кто жил много лет спустя после описанных событий... тексту была присуща свежесть, наглядность и даже иногда грубость, не свойственная историку, а так же наивность в повествовании о том, что касалось любви и бога...
Бог был явлен в облике еврея...
Он ходил вокруг спящего историка и говорил, вносил в текст его хроники свои дополнения, комментарии, звучащие сухо, протокольно...
"Твои слова звучат как приговор...
– пробормотал историк и проснулся, взглянул на полковника, на Еву и вздохнул...
"Не взыщи, но она не твоя жена... ты ее видел во сне или бога?.."
"Историк, ты видел бога или меня?.. скажи..."
"Я видел себя в роли полковника... сидел в яме с евреем..."
"И что еврей сказал тебе?.."
"Что бог опочил... поэтому царит зло, хаос... вокруг одни враги, суета и ложь... люди сидят в своих раковинах, как в засаде, таятся, а увидят слабого, беззащитного, нападают...
Кому такое понравится?..
Где это общество, исполненное гармонии, добра и справедливости?..
Только и слышу: вот придет мессия и будет судить, и не по тому, что видят его глаза, а по совести... одних спасет, других накажет... и будем мы жить безопасно...
"Ну и где эта безопасность?.."
"Бог пришел и ушел, не нашел для нас оправдания..."
"И что нам делать?.. разорвать одежды и рыдать, чтобы не увидеть то зло, что ждет нас в месте назначения, которое заранее оправдано или проклято..."
"Историк, ты меня удивляешь своим воображением... как еврей мог изображать бога... жертву, еще, куда ни шло... а кем был ты?.."
"Я был жертвой, висел в воздухе над ничем, ни на что не опираясь... не я был начальником, кто-то вверху держал меня над ямой, полной тьмы, прежде чем поднял меня в свой сад... он сказал: будешь одним из нас..."
Историк умолк, заговорил полковник:
"А я очнулся на дороге... я был обречен на изгнание и скитание, каждый встречный мог меня убить, я уже не говорю о тех, кто преследовал меня со спины..."
"Однако ты до сих пор жив..."
"Кто-то защищал меня проклятого богом, не знаю, кто?.. ему я обязан спасением после крушения парома...
Семь дней я провел в море на обломках парома... море высадило меня птичий остров...
Людям я был опасен... а птицы относились ко мне как к жертве, сочувствовали, помогали, чем могли...
Я был для них спасшимся богом в облике человека...
Я был представлен им не таким старым, намного моложе...
Жил я в пещере, которую нашли для меня птицы... я нянчил их детей... иногда бог посылал мне видения, когда я этого заслуживал...
Я учился у птиц говорить, а не отдавать команды...
Видениями бог приоткрыл мне тайны неба, которые так и остались для меня тайнами...
Не смейся, нет причины для смеха, это достоверно...
Для меня откровения бога были как тусклые отражения в зеркале с пятнами отслоившейся амальгамы, какими-то смутными воспоминаниями...
В детстве меня охватывал страх и ужас, когда в земле образовывались трещины и из них вырывались языки пламени, я просыпался и еще долго не мог прийти в себя...
Иногда я совершал прогулки по острову, в которых меня сопровождали птицы...
Были на острове и пустыни, и гиблые болота, заросшие осокой, камышом и колючим кустарником... я застревал в них, звал смерть...
Птицы находили меня, приводили в чувство и оставляли с детьми... я пел им псалмы, декламировал под аккомпанемент прибоя и ветра...
Так все и шло... день сменялся ночью, прилив - отливом...
Как-то, блуждая по острову, я наткнулся на пещеру с рисунками, среди которых была и Ева... у меня с ней была любовь...