Блуждающие острова
Шрифт:
Полковник нашел историка в коридоре... соседи выглядывали из комнат, подойти не осмеливались, боялись шпионов... за историком велась слежка исподтишка, открыто они не осмеливались преследовать его...
Не мог полковник, сколько ему не отпущено было миролюбия и терпения, мириться с подобным отношением к историку... вышел из себя...
"Идите прочь... вы в слепоте своей не ведаете, что творите..." - сказал он своим обычным голосом...
"Полковник она опять приходила...
– заговорил
– Я не смог ее спасти... она утонула... я писал ей письма..."
Историк думал, что говорит, но он молчал, а если и говорил, то о том, о чем не следовало говорить...
"Отец девочки преследовал меня... люди коварны и вероломны в своих злоумышлениях... их не узнаешь и не разоблачишь... и презрением к ним сопротивляться опасно, можно соблазнить их и на крайние меры...
Одно покушение уже было, правда, не на меня, он обознался..."
"Кто он?.."
"Он полковник, герой войны, грудь в орденах, как в латах, а кто я?.. на него завели дело, следователь нашел Иуду, написавшего донос на меня..."
"И что?.. заранее прощенный он к своим многочисленным грехам добавил еще один грех..."
"Не знаю... в доме, в котором я родился и вырос, стал историком, творилось что-то невообразимое... я заперся, выходил наружу только ночью... и с опаской...
Дом был опутан длинными, напрасно петляющими коридорами, которые населяли тени и призраки, бывшие жильцы...
Так мне казалось... человек я был впечатлительный и с воображением, а у дома была богатая история... построен он был еще до первой мировой войны..."
Уже полдень... солнце стояло высоко...
Историк достал папку с рукописью, развязал завязки...
"Надо продолжать... пусть страх божий умиряет во мне желание мести и поддерживает стремление к служению истине, достигнутом без домогательств, пусть он обуздывает всякое самообольщение относительно моих совершенств перед взором небесного судьи..."
Историк подошел к окну, окинул взглядом небо, толпу, внимающую оратору:
"О чем они говорят?.. они учит, чему сами не учились, говорят от себя, не имея таланта... а если и имеют, то он не призван свыше...
Кто не хочет знать, и сам не будет понят...
Слепец слепца еще видит ощупью, но оба падут в яму... и они все падут, падут... обещаю... что тут удивительного?.. иногда мои предсказания сбываются...
Они слушают оратора, он учит любить бога, уважать власть... лучше было таким учителям проводить жизнь до смерти в ином месте..."
Внимание историка постоянно отвлекалось посторонними предметами... он забывал, о чем думал, терял цель своих размышлений... блуждал по коридорам, возвращался к себе в комнату, снова блуждал...
Дверь угловой комнаты приоткрылась и захлопнулась...
"Почему люди шарахались от меня, осуждая меня прежде, чем я обнаруживаю свою опасность?.. а я ее обнаруживаю?.. думаю, да... впрочем, лишь бог видит то, что впоследствии публично осудит и накажет, превратив грешника в некое бессловесное существо, отделив его от общества людей... и не по произволу, а по праведному суду, и по закону справедливого возмездия...
И что?.. человек перестанет быть человеком?..
Недостойные не должны восхищать толпу... и тем более учить...
Этот оратор слишком стар, он не может твердо стоять даже на ровном месте..."
Взгляд историка остановился на женщине в прозрачном плаще...
"Что она ищет в толпе?.. изящная, грациозная, но уже в летах...
"Что смотришь?.. нравится?.." - спросил полковник...
"Нравится..."
"Это бывшая моя жена... вот тебе кнут, паси ее... а хочешь любить, люби... она еврейка, увы... евреи народ грешный, племя злодеев, сыны погибели... оставили бога, потом повернули назад, но было уже поздно... предательство не прощается..."
"Откуда ты знаешь?.."
"Я уже говорил, что жил с евреем в яме... смотреть на него было страшно, голова, тело все в язвах... они били его, уже не знали, куда бить, но он продолжал упорствовать...
Он был историком, как и ты... это он описал нашествие на город грязи и войну с собаками...
Смутное было время... город опустел как после разорения войной... если бы бог не остановил предсказание, город был бы тоже, что Содом или уподобился бы Гоморре...
Наши несчастья и праздники стали бременем для бога... закрыл он глаза на нас, и руки, простертые к нему, не увидел...
Еврею было видение еще до нашествия грязи... потом вода вышла из берегов, затопила город, дошла до крыш домов... омыла, очистила город от грязи и ушла...
Прошло несколько лет... думаешь, люди стали другими?.. они подменили золото, испортили вино водой, и снова превратили город в Содом... и будет он гореть, как Содом, и никто не потушит..." - полковник умолк...
"Такое впечатление, что это не ты говорил..." - историк не мог скрыть своего изумления...
"Это еврей во мне говорил...
Любая другая страна превратилась бы в пыль, а мы выжили в этом аду...
Враги уже стояли вдоль границы... их звали предатели: придите...
Но они не пришли, страх их остановил...
Они были гордые, высокомерные... мы величие их унизили..."
"Полковник, как ты думаешь, что будет с нами?.."
"Что мы значим для истории?.."
"И все же?.."
"От города останутся развалины, заросшие тернами и волчцами... и время забудет его..."
"Ну и перспективу ты нарисовал..."